Рассвет - [189]

Вскоре она ушла, и он услышал, как за ней закрылась входная дверь. Он подошел к окну и стал смотреть, как высокая фигура постепенно растворяется в сумерках, а потом исчезает совсем.

Тогда мистер Фрейзер отвернулся от окна, уселся за стол, подпер седую голову рукой и надолго задумался. Наконец, он очнулся от раздумий, и на лице его мелькнула грустная улыбка.

— Что ж, а теперь приступим к «каторжным работам в лондонских доках», — сказал он вслух.

Глава LXXII

Ничто не могло омрачить благополучие путешествия «Вечерней звезды». Это прекрасное маленькое суденышко отказалось упростить ход нашей истории, отправившись на дно вместе с Милдред и Артуром, как мог бы вообразить излишне впечатлительный читатель. Также яхта не попала в страшный шторм, чтобы дать Артуру возможность совершить героические подвиги, а автору этой истории — возможность проявить глубокое знание морских названий канатов и лонжеронов. Напротив, она скользила по морю так тихо, что даже мисс Терри была вынуждена пробудиться от оцепенения и выйти на палубу, пока, наконец, однажды утром гигантская вершина Тенерифе, парящая высоко над парящими вокруг нее облаками, не открылась перед пассажирами.

Здесь они остановились на неделю или около того, наслаждаясь новой обстановкой, пока, наконец, Артуру не надоели острова, что, разумеется, послужило сигналом к их отъезду. Итак, они вернулись на Мадейру после почти месячного отсутствия. Когда они бросили якорь в маленькой бухте, Милдред подошла к Артуру и, прикоснувшись к нему с той нежной почтительностью, которую теперь всегда выказывала по отношению к нему, спросила, не рад ли он снова оказаться дома.

— Дома? — усмехнулся он. — У меня нет дома.

— Ах, Артур, — ответила она, — зачем ты пытаешься причинить мне боль? Разве мой дом не принадлежит тебе?

Едва сойдя на берег, Артур отправился в отель «Майлз», чтобы узнать, не приходили ли ему письма за время его отсутствия, и вернулся, выглядя очень расстроенным.

— В чем дело, Артур? — спросила мисс Терри, несказанно счастливая оттого, что ступила на твердую почву.

— Эти идиоты в отеле вернули письмо, присланное моим адвокатом. Они думали, что я навсегда покинул Мадейру, а на письме была пометка: «Если адресат выбыл, вернуть господам Борли и Сыну, Лондон». Почтовый пароход ушел сегодня днем, так что пройдет целый месяц, прежде чем я смогу получить письмо обратно.

Если бы Артур знал, что в этом письме содержатся вырезки из газет о расследовании дела Джорджа Каресфута, о смерти которого он даже ничего не знал, у него были бы еще более веские основания для того, чтобы выйти из себя.

— Ничего страшного, Артур, — раздался рядом с ним звонкий голос Милдред, которая редко находилась от него дальше, чем его тень, — письма адвокатов, как правило, не очень интересны. Во всяком случае, мне интересные еще не попадались. Пойдемте посмотрим, устроен ли павильон — не правда ли, великолепное название? — по вашему вкусу, а потом отправимся обедать, потому что Агата наверняка умирает с голоду — ей предстоит наверстать упущенное за дни, проведенные в море.

— Мне всегда говорили, — вмешалась почтенная дама, — что катание на яхте — это прелестно, но, откровенно говоря, я никогда в жизни не была так несчастна, как на борту вашей «Вечерней звезды».

— Ничего, дорогая, вы хорошенько отдохнете, прежде чем мы отправимся к побережью Испании.

Таким образом, вскоре Артур снова вернулся к легкому ритму привычной жизни на Мадейре. Теперь он почти не делал вид, что живет в гостинице, так как во время их круиза Милдред велела поставить в саду роскошный павильон, предназначенный специально для него. Здесь он был вполне счастлив, хотя все еще выглядел вялым и оцепенелым, но по мере того, как проходили дни, что-то от прежнего света возвращалось в его глаза, и его шаги снова становились быстрыми и легкими, как когда-то в коридорах Эбби-Хаус. О прошлом он никогда не говорил, и Милдред никогда не упоминала Анжелу после того разговора в море, который завершился так странно. Она довольствовалась тем, что пыталась вытеснить Анжелу из памяти Артура — и в какой-то мере ей это удавалось. Ни один мужчина не смог бы долго оставаться непреклонным перед такой красотой и такой терпеливой преданностью, поэтому неудивительно, что вскоре Артур полюбил ее.

Однако в этом деле была одна особенность, а именно то, что привязанность, которую он питал к ней, рождалась, скорее, от ее сильной воли, нежели от его собственных чувств, о чем свидетельствовал тот факт, что, пока он был рядом с ней, так сказать, в круге ее влияния, ее власть над ним была несомненной; но как только он исчезал из ее поля зрения, его мысли возвращались в свое первоначальное русло, и старые язвы начинали кровоточить. Как бы ему ни удавалось днем овладеть своими чувствами, ночью они возвращались, и от постоянных и мучительных снов, которые они приносили, он не мог найти спасения.

По крайней мере четыре ночи из каждых семи, с того момента, как он закрывал глаза, и до того, как открывал их утром, ему казалось, что он снова рядом с Анжелой, при всевозможных обстоятельствах, разговаривает с ней, гуляет с ней, встречается с ней внезапно в людных местах или на званых обедах… всегда с ней и ни с кем другим. Наконец, бедный Артур начал задаваться вопросом, не покидает ли его дух тело во сне и не отправляется ли на поиски Анжелы, более того, поиски бесплодные? Или это была всего лишь фантазия? Он не мог сказать точно; но, во всяком случае, это был факт, и трудно было сказать, огорчало ли это его в большей степени, или радовало.