Рассвет - [2]

– Это, конечно, замечательно, но надеюсь, ремонтировать ее мне не придется – мелькнула немного сумбурная от неожиданности мысль.

– Все, рвем когти – подстегнув себя этой мыслью, я оттолкнулся от стены, сделав первый шаг.

И словно в насмешку над подобной самоуверенностью, в этот момент крейсер сотряс очередной толчок, и палуба, вероломно ударив снизу, встала дыбом, отбросив меня назад к стене.

– Понятно, передвигаться следует иначе, сейчас автоматика выровняет корабль, и попробуем – подумал я, сделав соответствующие выводы из своей первой неудачной попытки.

Почувствовав ускорение, заставившее пол вернуться в условно горизонтальное положение, я наклонился, и добавив к ступням еще две дополнительные точки опоры, функции которых выполняли ладони, вновь рванулся в нужном направлении. Подобный способ передвижения, несмотря на всю свою неприглядность в сложившихся условиях оказался наиболее эффективен. И дело даже не в том, что он позволял лучше всего сохранять устойчивость. Когда палуба, в очередной раз взбунтовавшись, попыталась свести на нет все мои усилия, вновь отбросив на начало пути, одной рукой мне удалось зацепиться за рваную щель в месте стыка двух плит пола, и переждать, пока корабль не стабилизируется.

Совершая подобные отчаянные перебежки, мне удалось преодолеть большую часть пути, прежде чем появились первые признаки усталости. Причем, наибольшее беспокойство доставляла боль в шее. Попробуйте сами встать на четвереньки и посмотреть на потолок. Следить за перемещением по Командному мостику разнообразных предметов, непонятно как здесь оказавшихся, и в случае необходимости уворачиваться от них было несложно. Но когда в метре от меня пол проломила какая-то жутко тяжелая хрень, упавшая со Свода, вопрос контроля верхнего пространства был признан одним из приоритетных. Так что с болью в шее приходилось мириться, ибо подобная мера предосторожности неоднократно доказала свою целесообразность.

Вскоре, через задымление, все больше заволакивающее Командный мостик, стал просматриваться нужный коридор. Но порадоваться этому факту не получилось. Очередное включение тормозных двигателей вновь привело к изменению наклона пола, однако, в этот раз на больший угол, чем обычно, к тому же в направлении противоположного борта. С одной стороны путь теперь пролегал под уклон, вот только “горочка” оказалась слишком уж крутовата, чтобы передвигаться, не сорвавшись, даже при помощи рук. Но особое беспокойство вызвало другое обстоятельство. Разнообразный хлам, валившийся со Свода, и до этого скапливавшийся у стены, от которой я и стартовал. После изменения направления уклона вся эта бесформенная груда, постепенно разгоняясь, начала сползать к противоположному борту, угрожая подмять меня своей многотонной массой.

Времени на размышление не оставалось, а потому тело среагировало на опасность самостоятельно, причем выбрав самый оптимальный вариант. Мое дальнейшее передвижение напоминало мультик про пингвинов. Там, где они ловко скользят на пузе, и используя встречные предметы, исполняют замысловатые кульбиты. Ну, на то он и мультик, чтобы все выглядело гладко и красиво. В моем исполнении это смотрелось не столь грациозно, но не менее продуктивно, невзирая на неизбежные неудобства, которые доставлял подобный способ передвижения. Больно было просто дико. Встречая грудью всевозможные неровности пола, как естественные, так новообразованные, я с прискорбием отмечал неоднократное пробитие многострадальной “фанеры”. Однако, отталкиваясь от встречных препятствий руками таким образом, чтобы смещаться в нужном направлении, я с внушающей оптимизм скоростью двигался к намеченной цели.

Один нюанс омрачал столь безоблачную картину. Коридор уходил под прямым углом от прокладываемого мной курса, и если проскочить этот поворот, то вернуться возможности не представит следующая по пятам гора металлолома. Но мозг, в экстренном режиме просчитывающий возможные варианты действий не подвел и в этот раз, к моменту совершения предстоящего маневра предложив жизнеспособный план, больше напоминающий элемент спортивной гимнастики. В метрах полутора от выхода из коридора располагалась стойка перил, ставшая ключевым элементом задуманного плана. Предстояло схватиться за этот проносящийся мимо элемент интерьера мостика, и используя ее в качестве турника, выполнить подъем-переворот, завязывая свой цент тяжести в определенной точке. После чего продолжавшее двигаться по инерции тело, необходимо прицельно направить в проем коридора “солдатом”, тоесть ногами вперед.

Выполнение этого кульбита проходило в состоянии предельной концентрации, что было заслуженно вознаграждено изменением движения в заданном направлении. Лишь в последний момент было внесено незначительное изменение, заключавшееся в повороте на сто восемьдесят градусов вокруг собственной оси, чтобы нырнув в проход, встретится с его дальней стеной, так сказать лицом к лицу. Все шло слишком уж гладко, поэтому, когда именно в этот момент корабль вновь сотряс чудовищный рывок, я ничуть не удивился. И уже не в силах ничего изменить, лишь с отчаяньем наблюдал, как угол прохода, который я предполагал благополучно миновать, ринулся навстречу, пропустив меня внутрь лишь наполовину. На автомате прикрыв ребра локтями и спрятав лицо в кулаки, я приготовился к неизбежному.