Рассвет - [16]

— От городов должно быть остались одни развалины? — спросила она.

— Именно так. Крупные города оказались разрушены все до единого. То, что еще оставалось, мы уничтожили.

Не осознавая своих действий, она судорожно схватила его за руку.

— Вы уничтожили города? Стерли все, что осталось от нашей цивилизации, с лица Земли?

— Для того чтобы вы смогли начать все заново с нуля. Для поселения вам будет отведен район, свободный не только от радиоактивности, но и от следов прошлой истории. Это делается для того чтобы вы не пошли по уже раз пройденному пути.

— Так вы действительно считаете, что, лишив нас нашей культуры, вы сделали нас лучше, чем мы были раньше?

— Мы так не думаем. Вы не станете ни лучше, ни хуже. Вы станете другими.

Внезапно она уразумела, что стоит с ним лицом к лицу, что сжимает его руку в своих и ему, наверное, больно. По крайней мере ей было больно. Она разжала пальцы и его рука безвольно упала вниз, совершенно расслабленно и как-то не по-живому, стукнувшись о его тело как мертвая, как оно обычно и бывало, когда он не пользовался рукой для каких-то целенаправленных действий.

— Знаешь, что — я уверена, что вы ошиблись, причем жестоко, — почти выкрикнула она ему в лицо.

Гнев душил ее, и она не могла, да и не хотела сдерживать свои эмоции. Она больше не могла видеть его щупальца, чужеродное лицо и сдерживать свою злость — но вместе с тем ей непременно хотелось выговориться до конца. — Вы разрушили то, что не принадлежало вам ни по какому праву! — продолжила кричать она. — Мы были безумны, но вы ничем не отличаетесь от нас — акт нашего безумства был вами безумно завершен.

— Но ты жива, — ответил он ей.

Продолжая идти рядом с Йядайей, она внезапно почувствовала, что не испытывает к нему больше чувства благодарности. Почва вокруг была покрыта упругим ковром из густой травы с мясистыми стеблями, или, быть может, это тоже были щупальца. Йядайя ступал очень осторожно, старясь помять как можно меньше травы — отчего ей немедленно захотелось наподдать ногой ближайший пучок зелени. И только вспомнив о том, что ее ноги до сих пор босы, она удержалась. Потом, присмотревшись, она с внезапным чувством отвращения увидела, что трава изо всех сил старается увернуться от ее ног и гнется как живая, отчего становится похожей на все ту же поросль из дождевых червей, только размером они со среднюю змею. Но трава определенно росла из почвы, очевидно имела и корни. Каким же образом она может быть одновременно и живой?

— Что это? — спросила она, указав вперед босой ногой.

— Это часть нашего корабля. Назначение этой части — производить особую жидкость, которая очень нравится нашим животным, да и нам тоже. Тебе она наверняка понравится. Это полезно.

— Это животные или растения?

— Это неразрывная часть корабля, не более того.

— А сам корабль — это животное или растение?

— Он и то и другое, но в то же время нечто большее.

Черт его знает, что это может означать.

— Корабль разумен?

— В определенной ситуации бывает и так. Сейчас большая часть корабля бездействует, спит, если хочешь. Но даже в таком состоянии корабль химическим путем можно принудить производить многие полезные вещи и совершать необходимые действия — ты узнаешь все об этом, если наберешься терпения и выслушаешь. Большую часть ответственных функций корабль выполняет самостоятельно, без постороннего вмешательства и наблюдения. А кроме того… — на мгновение Йядайя замолчал, плотно прижав щупальца к телу. Потом продолжил. — «Корабль любит вас» — так обычно говорила о нем женщина-врач. Братской любовью, такое сопоставление будет ближе всего. Между нами и нашим кораблем существует родственная связь, не биологическая, но очень сильная, симбиотическая. Мы удовлетворяем все потребности корабля, а он взамен отвечает нам взаимностью, удовлетворяя наши потребности. Без нас корабль умрет, а мы без корабля будем обречены на вечное существование на поверхности одного мира. Для нас это также будет означать только одно — смерть.

— Где же вы раздобыли такой замечательный корабль?

— Мы вырастили его.

— Вы… или ваши предки?

— Этот корабль действительно вырастили мои предки. В свою очередь я помогаю выращивать другой корабль, новый и лучший. Я занимаюсь этим и сейчас.

— И сейчас? И зачем вам это нужно?

— В один прекрасный день те, кто остаются на корабле, разделятся на две группы. В некотором роде наше общество похоже на стаю взрослых животных, только бесполую. Всего групп три: динсо останутся на Земле и дождутся того момента, когда опасаться за ее население больше будет не нужно; тоахты будут продолжать жить на старом корабле; акайи улетят на новом корабле.

Лилит взглянула на своего спутника.

— Значит, кое-кто из вас отправится на Землю вместе с людьми?

— Да, я полечу на Землю, и вся моя семья и другие семьи. Все динсо.

— Зачем это нужно?

— Ни за чем — просто мы росли с такой целью — у нас так заведено, мы так живем. Умение выращивать корабли заложено в нас, и нам никуда от этого не деться. Мы таковы, потому что нашим потомкам нужно где-то жить, ведь род должен продолжаться. В отличие от вас, людей, будучи заключенными в пределах одного корабля, или даже одного мира, мы просто гибнем.