Рассвет 2.0 - [26]

Такое ощущение, что гора упала с плеч. Как же все это, оказывается, мучило меня в последнее время.

Вот даже сейчас сижу на дежурстве… вот так угнетает нас Служба. И ведь служба в Системе считается тяжелой, двойной коэффициент (ну ладно, на Марсе и Луне полуторный), рабочее время не 15 часов, а столько, сколько нужно — у нас, например, получается все 40. Так бОльшую часть этого времени ты тупо сидишь за пультом, и если это не горячее дневное время — не делаешь вообще ничего. Или занимаешься личными исследованиями, на научную карьерку работаешь, любопытство удовлетворяешь. Или развлекаешься. Только спать нельзя, ну так заглотнул вигилин8 — и проблем нет.

Каждый раз, когда смотришь талантливый фильм или читаешь книгу — ты целиком под влиянием автора, ты увлекаешься, пытаешься понять его взгляд на мир… А потом это наваждение проходит, ты возвращаешься к собственному взгляду, к своей, реальной жизни. Чем бы заняться, подумал я. Можно посчитать факторы изменения веса. Я забросил таблицу, которую давно уже составлял. Но работать не очень-то хотелось. Послушаю лучше музыку. В последнее время я пропустил довольно много новинок у авторов, за которыми слежу. «Ленту», попросил я у комма, закрыл глаза для удобства и стал просматривать названия. Венский оркестр открыл сезон вечно юным Моцартом, «Три симфонии»… Венцы вообще специализируются на древности. У Второй Филармонии Шанхая две новинки, в том числе, «Космическая дуга» Сунь Хана, это интересно, это надо послушать. Или я, как любой системщик, уже болезненно-ревниво воспринимаю все, что пишут о Космосе? Легкий писк ворвался в сознание, и я с сожалением сбросил ленту.

Так и есть, мигает красным квадратик Четверки.

— Салвер-один, что у вас?

Стеклянный экран вспыхнул, на нем — озабоченное лицо инженерши Лю.

— Салвер-один, срочно нужна помощь в вакуумном.

Я поднялся, потянул медрюкзак из ящика.

— Что случилось?

— Потеря сознания. Сейчас он уже пришел в себя. Это техник новенький, Керим Мурад. Рвота…

— Покажи, — попросил я. Пациент жив, ничего срочного, надо понять, что брать с собой.

Парень сидел, согнувшись, на эстакаде, лицо бледное. Дышит, судя по всему, нормально. Медкибер уже рядом суетится.

— Выведи мне данные кибера! — попросил я. Вообще-то это все знают, Лю могла бы сообразить. Наверное, растерялась. Через секунду на мой комм потекли данные. Давление 100 на 60, пульс 84, температура 37,2, сахар 5,3, общий анализ крови — «работаю»…

Ничего страшного, кажется.

У кого сегодня готовность? У Сай. Я набрал ее комнату.

— Да?

— Сай, на Четверке ЧП, мне надо выехать.

— Мне с тобой?

— Нет. Посиди в дежурке. Там ничего страшного, обморок просто. Я съезжу сам.

— Иду уже!

Я стал натягивать скафандр.

В дежурке кто-то должен все время присутствовать. Я услышал шаги Сай в коридоре и не стал дожидаться — побежал к ангару. Историю происшествия Сай и так может прочитать, рассказывать некогда. По дороге я решал дилемму — пешком или на ровере. Триста метров — брать ровер вроде смешно, тем более, что ситуация не срочная; однако пешком я преодолею их медленнее раза в два, по открытке ходить не просто; к тому же по статистике передвижение в ровере значительно безопаснее, даже с учетом того, что дорога проложена и хорошо изучена, а метеоритная опасность на сегодня близка к нулю. Но неполадки с самим ровером случаются раз в столетие, а вот со скафандром и баллонами — значительно чаще. Пока я добежал до ангара, решение было принято. У нас на Первой ангар большой, у выхода стояло несколько готовых и заряженных машин, я выбрал четырехместный — вдруг придется везти больного к нам в стационар? Приложил ладонь к сенсору, забросил рюкзак в медленно открывшееся отверстие. Вскочил на сиденье и скомандовал «Четвертая База, полный ход», автопилот неторопливо тронул машину с места.

Я смотрел на расползание створа, космическая ночь будто ворвалась в ангар, и казалось, сейчас зальет все чернилами; смотрел на то, как позади остается шлюз, как открытое безграничное пространство окутывает ровер. Включил полную видимость. До горизонта справа тянулось бескрайнее, безрадостное серое поле, казалось, оно светится — по контрасту с окружающей бескрайней мглой, которую лишь подчеркивали игольные острия звезд. Если долго смотреть на этот серый цвет, кажется, что почва Цереры — это бумага, папье-маше, вся планета слеплена из складчатого картона.

Я перебирал версии, поглядывая на экран. Травмы не было, об этом Лю уже сообщила. Отравление? В вакуумном у нас хранятся сероводородные емкости. Сейчас ночная смена, народу мало, утечка сероводорода, плюс, допустим, скафандр негерметичный. Это может быть. Или пищевое отравление. Или инфекция все-таки — несмотря на все иммуномодуляторы, бывают вирусы, которые индивидуально пробивают защиту, а Керим недавно с Марса, кто знает, что он принес… Анализ крови готов! Лейкоциты повышены, что говорит в пользу последней версии. Заберу к нам, проведем полный скан… Все это время на краю сознания тлело ощущение: что-то не так… Что не так?

Я опомнился: да вот же! Слишком задумался, а между тем, на пульте мигает красный восклицательный знак. Массаракш, да что же такое? Что за невезение сегодня? Автопилот мягко затормозил, и ровер ткнулся в грунт. До цели еще сто пятьдесят метров, почти половина пути.