Рассуждения о Франции - [44]
После зачтения этого акта председатель объявил Королю, что он может говорить. Карл проявил в своих ответах немало ума и силы духа, с. 125. И все согласились, что поведение Короля в этой последней сцене его жизни делает честь его памяти, с. 127. Непреклонный и бесстрашный, он все свои ответы излагал с величайшей ясностью и с самой высочайшей точностью мысли и выражения, с. 128. Упражнявшаяся (стр.174 >) на нем несправедливая власть не смогла вывести его, всегда мягкого и всегда ровного, за рамки сдержанности. Без усилий и позерства его душа, казалось, была в своем обычном состоянии и созерцала с презрением потуги человеческой несправедливости и злобы, с. 128.
Народ же в целом пребывал в том безмолвии, которое возникает, когда подавляют в себе сильное чувство; но солдаты, прельщенные всевозможными посулами, в конце концов дошли до такого злобного исступления, что рассматривали как знак отличия участие в страшном преступлении, которым они себя запятнали, с. 130.
Исполнение приговора Королю отсрочили на три дня; он провел это время спокойно, употребив его по большей части на чтение и на набожные занятия: ему разрешили увидеться со своей семьей, которая получила от него превосходные советы и великие знаки привязанности, с. 130. Он, как обычно, мирно спал ночью накануне своей казни. Утром рокового дня он пробудился очень рано и особенно тщательно оделся, с. 131. Священник, обладавший таким же спокойным характером и твердым мужеством, которые отличали короля, помогал ему в последние мгновения его жизни, с. 132.
Эшафот с намерением был размещен напротив дворца, дабы ярче показать победу народного правосудия над королевским величеством. Когда король взошел на помост, его окружало столь великое множество вооруженных людей, что он не смог питать надежду быть услышанным народом, и ему пришлось обратить свои последние слова к небольшому числу находившихся вокруг него лиц. Он простил своих врагов, он никого не обвинил; он высказал пожелания своему народу. Сир, сказал ему сопровождавший его священник, еще один шаг! он труден, но короток, и он должен привести вас на небеса. — Я иду, — ответил (стр.175 >) Король, — сменить тленную корону на нетленный венец и на вечное блаженство.
Одним ударом голова была отделена от тела. Палач показал ее, всю искровавленную, народу, громко воскликнув: Вот голова предателя!, с. 132 и 133.
Этот государь скорее заслуживал титул доброго, чем великого. Порою он рассматривал дела, слабо сопротивляясь суждениям людей, менее способных, чем он сам. Он более был пригоден возглавлять мирное и упорядоченное правительство, чем отражать наскоки народного собрания или уклоняться от них, с. 136; но если у него и не хватало отваги действовать, то всегда доставало мужества страдать. К своему несчастью, он родился в трудные времена, и если ему недоставало искусства выходить из стеснительных положений, легко его извинить, поскольку даже задним числом, когда обычно легко подмечают все ошибки, очень трудно определить, как же именно следовало бы ему действовать, с. 137. Оставленному без поддержки под ударами самых злобных и самых беспощадных страстей, ему никогда не удавалось, при малейшем своем промахе, не навлекать на себя самых гибельных последствий; трудность подобных положений превосходит силы самого великого таланта, с. 137.
Было поползновение усомниться в его добросовестности, но наискрупулезнейшее исследование его поведения, которое сегодня великолепно известно, полностью отвергает это обвинение; напротив, если оценить все крайне затруднительные обстоятельства, в которых он оказывался, если сравнить поведение Короля с его же заявлениями, то вынуждены будут признать, что честь и порядочность являлись наиболее выдающимися чертами его личности, с. 137.
Смерть Короля была печатью на деле разрушения Монархии. Ее уничтожил чрезвычайный декрет законодательного корпуса. Выгравирована была государственная печать с девизом: ПЕРВЫЙ ГОД СВОБОДЫ. (стр.176 >) Изменились все формы, и имя Короля исчезло отовсюду, будучи заменено именами Представителей народа, с. 142. Королевский банк стал называться Национальным банком. Статуя Короля на Бирже была ниспровергнута, а на ее пьедестале высекли такие слова: Exiit tyrannus regum ultimus.[262]
Карл, умирая, оставил своим подданным образ самого себя[263] в знаменитом сочинении — шедевре изящества, искренности и простоты. Сие произведение, излучающее лишь любовь, нежность и человечность, произвело глубочайшее впечатление на умы. Некоторые даже стали полагать, будто бы именно ему нужно было приписать восстановление Монархии, с. 146.
Народ редко выигрывает что-нибудь от революций, меняющих форму правления, по той простой причине, что новому устройству, по необходимости ревнивому и подозрительному, ради своего сохранения надобны большие защита и суровость, нежели прежнему, с. 100.
