«...Расстрелять!» - [23]
— Ук-рали…
— Безобразие! И это при непрерывно стоящей вахте! Возмутительно! Какая безответственность! Просто вопиющая безответственность! Как же я осмотрю корму?…
Зам, помявшись, двинулся назад. В тот день он не осматривал корму. Вечером на докладе от него все чего-то ждали. Всем, кроме командира, было известно, что у зама кончились доски.
— Александр Николаич, — сказал командир заму в конце доклада, — у вас есть что-нибудь?
И зам встал. У него было что сказать.
— Товарищи! — сказал зам. — Я сегодня наблюдал вопиющую безответственность! Причём всё делается при непрерывно несущейся вахте. И все проходят мимо. Товарищи! В корме пропали все доски. Личный состав в настоящее время несёт вахту без досок, ничем не защищенный. Я сегодня пытался проверить несение вахты в корме и так и не сумел это сделать…
— Погоди, — опешил командир (как всякий командир, он всё узнавал последним), — какие доски?
И зам объяснил. Кают-компания взорвалась: сил терпеть всё это не было. На столах так рыдали, что, казалось, они все сейчас умрут от разрыва сердца: некоторые так открывали-закрывали рты, словно хотели зажевать на столах все свои бумажки.
Речь
Речь готовили долго. Считалось, что во время дружеского визита наших кораблей во французский город Марсель каждому придётся сказать речь. Приказали всем заранее её написать, и все написали. Потом всех вызвали куда надо и прочитали, что же они там написали. Потом каждому сказали, что это не речь, а откровение опившейся сивой кобылы и галиматья собачья. Всем приказали переписать этот бред, и каждый обложился журналами, газетами, обозрениями и переписал. Опять прочитали и сказали: «Товарищи! Ну так же нельзя!». После чего всех усадили за общий стол и продиктовали им то, что им надо говорить. Затем подсказали, как нужно говорить и когда нужно говорить. Сказали, что лучше не говорить, если за язык не тянут. Затем каждому внесли в речь индивидуальность на тот случай, если придётся говорить всем одновременно. Затем ещё раз всё проверили, окончательно всё, что надо, причесали, где надо подточили и заострили. Вспомнили и припустили красной нитью. Каждому сказали, чтоб он выучил свою речь наизусть. Предупредили, что проверят. Установили срок. Проверили. Сказали, что надо бы по-чётче. Установили новый срок. Снова проверили и удостоверились, что всё идёт нормально. Потом каждому вложили речь в рот, то есть в карман, я хотел сказать, и поехали в город Марсель.
В городе Марселе оказалось, что все наши являются дорогими гостями мэра города Марселя, поэтому всех повезли в мэрию. Там был накрыт стол и на столе стояло всё, что положено: бутылки, бутылки, бутылки и закуска.
Слово взял мэр города Марселя. Он сказал, что он безмерно рад приветствовать на французской земле посланцев великого народа. После этого было предложено выпить. Все выпили.
Прошло два часа. Пили не переставая, потому что всё время вставал какой-нибудь француз и говорил, что он рад безмерно. Потом все французы, как по команде, упали на стол и заснули. Во главе стола спал мэр города Марселя. За столом остались только наши. Они продолжали: собирались группами, поднимали бокалы, о чём-то говорили, спорили…
В конце стола сидел седой капитан второго ранга из механиков. Красный, распаренный, он пил и ни с кем не спорил. Он смотрел перед собой и только рюмку к губам подносил. Как-то незаметно для самого себя он залез во внутренний карман и выудил оттуда какую-то бумажку. Это была речь. Механик удивился. Какое-то время он смотрел в неё и ничего не понимал.
— …В то время, — начал читать он хорошо поставленным голосом, отчего все за столом притихли, — когда оба наши наро-да-а…
Механик выпучил глаза, он ничего не понимал, но читал:
— Оба… ну ладно… и-дут, идут… и-ик…
У него началась икота, которую он мужественно преодолевал:
— Идут они… родимые… и-ккк!… в ис-сстори-ческий момент… и-к….
Его икание становилось все более глубоким, наши за столами улыбались все шире:
— В этот момент… ик… всем нам хочется… ик… хочется нам, понимаешь… — Ики следовали уже сплошной чередой, улыбки за столом превратились в смех, смех — в хохот.
Мех остановился, улыбнулся, запил икоту из фужера и, глядя в бумажку, сказал мечтательно: «От сука, а?…».
Оригинальное решение
Вы знаете, когда оно ищется на подводной лодке?
При приёме командирского решения? — Нет.
При выборе режима перехода морем? — Нет.
При прорыве противолодочного рубежа? — Нет.
Не мучайтесь. Никогда но угадаете. Это нужно пережить!
…Ночью подводная лодка висит в бездонных просторах, как заброшенный космический корабль… Железная пустыня… Можно пройти с носа в корму — ни одного человека, только ровный шум вентиляторов, и ты стараешься идти тихо, крадёшься, чтоб не спугнуть общую космичность: инопланетянин на чужом корабле…
Что это? Непонятное, огромное, бесшумное, нависшее над горловиной люка, налитое, дышащее через раз? Фу ты, Господи, да это же наш зам! За-му-ля! Вот сука, да он же подсматривает за нижним вахтенным: голова опущена в люк, а остальное, стоящее на коленях — сверху. Вот чучело, а! Фотоохотник. Экран соцсоревнования. Выслеживает. Бдительный наш. Самый наш беспокойный. Самый ответственный. Не спится собаке. Бродит. А что если… нога сама зачесалась в тапочке — ы-ы-ы-ы, аж пальцы на ногах свернулись трубочкой, как у шимпанзе на прогулке, — а что если… легонько так дать, чтоб только клюнул вниз, а пока выбирается — слинять через переборку. Пусть потом ищет. Нет, так не интересно…
Книга Александра Покровского «…Расстрелять!» имела огромный читательский успех. Все крупные периодические издания от «Московских новостей» до «Нового мира» откликнулись на нее приветственными рецензиями. По мнению ведущих критиков, Александр Покровский – один из самых одаренных российских прозаиков.Новые тенденции прозы А.Покровского вполне выразились в бурлескном повествовании «Фонтанная часть».
Сборник Александра Покровского – знаменитого петербургского писателя, автора книг «Расстрелять», «72 метра» и других – включает в себя собрание кратких текстов, поименованных им самим «книжкой записей».Это уклончивое жанровое определение отвечает внутренней природе лирического стиха, вольной формой которого виртуозно владеет А. Покровский.Сущность краевого существования героя «в глубине вод и чреве аппаратов», показанная автором с юмором и печалью, гротеском и скорбью, предъявляется читателю «Каюты» в ауре завораживающей душевной точности.Жесткость пронзительных текстов А.
Первый сборник рассказов, баек и зарисовок содружества ПОКРОВСКИЙ И БРАТЬЯ. Известный писатель Александр Покровский вместе с авторами, пишущими об армии, авиации и флоте с весельем и грустью обещает читателям незабываемые впечатления от чтения этой книги. Книга посвящается В. В. Конецкому.
Динамизм Александра Покровского поражает. Чтение его нового романа похоже на стремительное движении по ледяному желобу, от которого захватывает дух.Он повествует о том, как человеку иногда бывает дано предвидеть будущее, и как это знание, озарившее его, вступает в противоречие с окружающей рутиной – законами, предписаниями и уставами. Но что делать, когда от тебя, наделенного предвидением, зависят многие жизни? Какими словами убедить ничего не подозревающих людей о надвигающейся катастрофе? Где взять силы, чтобы сломить ход времени?В новой книге Александр Покровский предстает блистательным рассказчиком, строителем и разрешителем интриг и хитросплетений, тонким наблюдателем и остроумцем.По его книгам снимаются фильмы и телесериалы.
Замечательный русский прозаик Александр Покровский не нуждается в специальных представлениях. Он автор многих книг, снискавших заслуженный успех.Название этого сборника дано по одноименной истории, повествующей об экстремальном существовании горстки моряков, «не теряющих отчаяния» в затопленной субмарине, в полной тьме, «у бездны на краю». Писатель будто предвидел будущие катастрофы.По этому напряженному драматическому сюжету был снят одноименный фильм.Широчайший спектр человеческих отношений — от комического абсурда до рокового предстояния гибели, определяет строй и поэтику уникального языка Александра Покровского.Ерничество, изысканный юмор, острая сатира, комедия положений, соленое слово моряка передаются автором с точностью и ответственностью картографа, предъявившего новый ландшафт нашей многострадальной, возлюбленной и непопираемой отчизны.
Александр Покровский снискал заслуженную славу блистательного рассказчика. Он автор полутора десятков книг, вышедших огромными тиражами. По его сюжетам снимаются фильмы.Интонации А. Покровского запоминаются навсегда, как говорится, с пол-оборота, потому что он наделен редкостным даром в тривиальном и обыденном различить гомерическое. Он один из немногих на литературной сцене, кто может вернуть нашей посконной жизни смысл эпического происшествия. Он возвращает то, что нами утрачено. Он порождает смыслы, без которых нельзя жить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.