Расстрел на площади - [61]

— Между прочим, Анатолий Дмитриевич тебе привет передавал. Справлялся, как у тебя дела, и передавал привет. Игорек, он такой, он не подведет, — так и сказал. Перед самым моим отъездом виделись…

— Что-то случилось, товарищ полковник? — не выдержал Игорь.

— Дядя Федя, — вновь поправил Бугаев.

— Дядя Федя, я уже ничего не понимаю. Галина мне сказала, что есть важные новости, но чтоб такие! Она не предупредила, что приедете вы.

— Она и не должна была предупреждать, потому что не знала. Я и сам не знал до последнего момента. — Полковник вздохнул и вновь обратился к пивной кружке.

Игорь с нетерпением ждал, когда же собеседник утолит жажду и соизволит продолжить разговор.

Казалось, Бугаев нарочно оттягивал момент.

Поначалу Игорь решил было, что полковник просто поддразнивает его, но, наблюдая за начальником, постепенно стал приходить к выводу, что дело куда серьезнее.

Бугаев никак не мог заставить себя перейти к главному! Невероятно, но это выглядело именно так.

— Вот что, Игорек, — сказал наконец полковник, теребя короткими волосатыми пальцами иссохшую рыбешку, — привез я тебе очень важное задание.

Торопить события в разговоре с начальством было не принято, но Игорь все-таки не выдержал и спросил:

— Какое, товарищ… Дядя Федя, — на ходу исправился он.

— Помнишь, мы с тобой говорили о возможных волнениях на столичных заводах?

— Разумеется. Но здесь все тихо, я могу ручаться. Бугаев вздохнул и сумрачно покачал головой.

— Принято решение… там, — воздел он палец кверху, и вышло, что указывает он на засиженную мухами липкую ленту, — принято решение, что надо клин клином вышибать. Мы не можем допустить, чтобы в Москве прошли антиправительственные выступления. Вот и поступило одно дельное предложение. — Он помолчал. — Слыхал, как пожары в тайге тушат? — вдруг поинтересовался он. — Погасить огонь в тайге — это, брат, дело нешуточное. Сколько воды ни выльешь, все одно мало будет. Додумались: встречный огонь зажигают. Пламя на пламя идет и само себя сжирает. Интересная петрушка, верно?

Игорь кивнул.

— Так вот, — сказал полковник, — мы тем же самым макаром справимся с нашей проблемой.

— Не понял, — изобразив на лице наивность, слукавил Игорь.

Бугаев поглядел на него печально и сообщил:

— Волнения произойдут, но не в Москве или Ленинграде, а в Новочеркасске. После этого придется принять жесткие меры, и ничего подобного уже нигде не повторится.

— Так, — выдохнул Игорь. — Ясненько. Но при чем тут я?

— Да при том. Выполнение операции возложено на тебя. Это колоссальная ответственность. Тебе оказано доверие… ты должен…

— Нет! — вдруг слишком громко перебил собеседник, — нет! Ничего такого я не должен! И никогда не сделаю! — Игорь вскочил.

Бугаев даже не поднял глаз.

— Сделаешь, — уверенным тоном мрачно произнес он.

25. Погано

После обеда Лиду вызвали в комитет комсомола. Она не очень хорошо себя чувствовала, хотелось спать, и все время немного подташнивало, поэтому она обрадовалась, что можно наконец выйти на свежий воздух, вдохнуть запах наступающего лета и побродить по прохладным коридорам административного здания. Милютенков встретил ее радостно, как всегда поздоровался за руку и пригласил сесть.

— Вы, Лида, у нас кандидат в партию, если не ошибаюсь?

— Ага. К осени заявление буду подавать.

— Вот поэтому мы к вам и обращаемся. Вы же еще у нас поэт известный, стихи слагаете запросто.

Лида засмущалась:

— Не-е, это не я, это Победа.

— Это не важно. Мы, Лида, на заводе проводим праздник освобожденного труда. Горком комсомола поручил.

— Чего?

— Это совершенно новый праздник. Вы посмотрите, как у нас живет молодежь! Скучно. Выпивают, матерятся, дерутся. И мы решили сплотить всех одной идеей. Это же здорово, Лида, когда все вместе, одной колонной, ради доброго дела. Выйдем на благоустройство территории, потом спортивные соревнования, потом, как водится, концерт, танцы в клубе.

— Разве это новый праздник? Мы и на субботнике месяц назад так же работали.

— Вы что же, Лида, против?

— Не-е. Я просто не поняла. А от нас что требуется?

— Ну, вы подумайте. Плакаты напишите, например: «Мы будем партии верны в борьбе за счастие страны» или что-то в этом роде. Да вы же лучше меня в этом разбираетесь. А потом, главное, мы вам, Лида, как будущему коммунисту поручаем провести работу в массах. Дело в том, что мы решили в предпраздничный день работать бесплатно. Все заработанное сдаем в фонд нового оплота социализма — революционной Кубы. Вдумайтесь, Лида, день освобожденного труда.

— Кто?

— Что — кто?

— Кто решил работать бесплатно? Мы в прошлом месяце сдавали одну норму в фонд Африки и еще взносы в ВООПС, я собирала. Вы не подумайте, я все понимаю, но что же я людям буду говорить? Как раз вчера вдруг профвзносы решили собирать за полгода вперед…

— Вот и подумайте, — перебил Милютенков. — Это вам первое боевое крещение. Там, где трудно, там впереди коммунисты. Это запомните.

— Да вот вам честное комсомольское… — От горячки Лида едва не перекрестилась, уже руку поднесла ко лбу. — Я-то с радостью, но всякие несознательные элементы не поймут. Вот Абрамова, например. Как ей втолковать? Она многодетная мать.