Расстрел на площади - [52]
— Ты что, не хочешь со мной разговаривать? — возмутились на другом конце провода. — Один раз позвонил и не хочешь узнать, как дела?!
— Я обо всем прочел в письме.
— Ты где? Они даже не дали мне твой адрес! Что это значит? Из-за чего такая конспирация, а?
— Никакая не конспирация.
— Новочеркасск — это где?
— На юге.
— Ага! Море, солнце, красивые девушки…
— Никакого моря здесь нет и в помине. Одна только речка-вонючка. Часто идут дожди. Я все время мокну со дня приезда.
— А что насчет девушек? — ехидно поинтересовалась Галина.
— Не видал. Для меня на свете есть только одна красивая девушка. Ты!
— Знаю, что врешь.
— Чтоб я сдох.
— О, теперь не просто знаю, а уверена! И как ее зовут?
— Галочка, перестань.
— Между прочим, Олег продолжает меня обхаживать.
— Какой Олег?
— Лачинов. Я же тебе писала.
— Он еще не уехал?
— Представь себе, нет. Задержался. Догадываешься, из-за кого?
— Время разговора подходит к концу, — металлическим голосом доложила из глубины телефонного пространства невидимая телефонистка. — Заканчивайте!
— Девушка, еще минуту! — возопил Игорь. — Галочка, ты должна была сообщить информацию!
— Должна была. А вот теперь не хочу. — В трубке раздался смешок. — Ладно, слушай. Завтра на железнодорожном вокзале тебя будут ждать. В двенадцать тридцать, у справочной.
— Завтра?
— Именно. Я уже думала, не успею тебе передать.
— Больше ничего?
— Тебе мало?
— Хорошо.
— Больше ничего? — Она повторила его вопрос, придав голосу максимально возможную степень ядовитости.
— Я тебя люблю, — выпалил Игорь. — Скучаю. Жду встречи. Целую. Обнимаю… — На этом слове в трубке щелкнуло, и их разъединили.
Игорь облегченно перевел дух. Телефонные разговоры с Галиной стали превращаться для него в подобие пытки.
Сидишь тут в дыре, мучаешься, звонишь за тридевять земель, можно сказать, на тот (другой, лучший, замечательный) свет — и вместо радости и утешения получаешь очередной ушат помоев. Тьфу, редкостное умение портить настроение, не каждая женщина таким похвастать может.
Впрочем, кое-какую информацию Игорь все-таки получил.
Интересно знать, что случилось там, в Центре, если для передачи инструкций специально снаряжают посланника в эдакую Тмутаракань?
Он-то, наивный, рассчитывал, что не сегодня-завтра его отзовут назад, считал свою миссию выполненной!
Странное дело. Во всех отчетах Игорь не уставал указывать, что настроения в Новочеркасске соответствуют среднестатистическим, ничего похожего на массовое недовольство курсом партии и правительства замечено не было и вряд ли зреющие в Москве и Ленинграде антисоветские выступления найдут здесь хоть какую-то поддержку.
Разумеется, если бы на заводе объявились эмиссары-провокаторы, рабочих можно было раскачать на что угодно. На то они и рабочие — что им скажут, то они и сделают. Однако нелепо было предположить, что кому-то всерьез придет в голову подымать восстание в каком-то захолустном городишке, считай, на окраине страны.
Вывод один: в комитете появились новые сведения, причем весьма важные. Игорь надеялся, что они не повлияют на длительность пребывания в Новочеркасске, но при этом понимал, что надежды эти вряд ли имеют под собой реальное обеспечение. Как видно, здесь еще предстоит много работы.
С окончательно упавшим настроением он покинул телефонную кабинку.
Рыжая телефонистка встретила его взглядом разомлевшей ласковой телки. Она слышала обрывки Игоревых фраз, ничего не поняла, но две из них навсегда запали в душу: «Для меня есть одна девушка на свете!» и финальное «Люблю».
Везет же некоторым, томно вздохнула телефонистка, бывают же высокие чувства!
— Благодарю, — буркнул Игорь, направляясь к выходу.
— Заглядывайте еще, — улыбнулась на прощание рыжая.
Игорь хлопнул дверью — и едва не столкнулся с невысокой девушкой, шагнувшей ему навстречу.
— Надо же! — с радостью воскликнула она, и в этой чрезмерной радости послышалась некоторая натужность. — Это вы?
18. Инженер человечески душ
Игорь поднял глаза и не сразу понял, кто перед ним.
— Мое почтение, — буркнул Игорь. Против обыкновения, он даже не пустился с места в привычный галоп кокетства, как непременно сделал бы в любой другой ситуации.
Казалось, и девушка пыталась скрыть замешательство и после первой фразы словно бы не знала, о чем говорить.
— Вы не поверите, но я как раз думала о вас, — проговорила Даша. — Шла и думала…
— Вот как? — Он сделал видимое усилие, чтобы взять прежний, привычный легкомысленный тон. — И что же вы обо мне думали? Надеюсь, что-то очень хорошее!
— Не скажу! — В голосе девушки зазвучала игривость. — Думала — и все. Разве этого недостаточно?
— Смотря для чего.
Оба они замолчали, разглядывая друг друга.
Такая скромненькая, усмехнулся про себя Игорь, такая целомудренненькая: с виду и не скажешь, на что способна. Распахнутые глазенки. Пухленькие губки. Он против воли вообразил, как она до крови кусала эти губки, когда рожала мертвого ребенка.
— Ну что ж, — сказал Игорь, — рад был повидаться. Мне пора.
— Вы спешите? — спохватилась девушка.
— Дела, — уклончиво отвечал он. — Я хотел поработать сегодня… за письменным столом. Записать кое-какие мысли.
— Так вы домой?
— Именно.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что мы знаем о Русско-японской войне 1904-1905 гг.? Россия стояла на пороге катастрофы, изменившей ход истории: до Первой мировой оставалось 10 лет и всего лишь 13 – до Октября 1917-го. Что могло произойти, если бы мы выиграли эту войну? И почему мы ее проиграли? Советские историки во всем винили главнокомандующего А.Н. Куропаткина, но так ли это на самом деле? Чей злой умысел стоит за трагедией Моонзунда?Автор отлично знает, о чем пишет. Он первым начал исследовать историю и организацию военных спецслужб Российской империи, опубликовав в конце 80-х – начале 90-х годов XX столетия целый ряд работ по этой теме.
Жизнь известного британского шпиона Сиднея Рейли — загадка для историков. События в ней переплетались с невообразимой причудливостью — дипломатическая деятельность соседствовала с бизнесом, географические исследования со шпионской работой, причем сразу на несколько правительств, любовные интриги сменяли одна другую, словно в калейдоскопе. По разным сведениям он даже находился одновременно во многих местах! И над всем этим витал дух Авантюры.
Самая страшная тайна отечественной истории XX века не разгадана до сих пор. Хотя для этого создавались десятки авторитетнейших комиссий, к ее расследованию в разные годы привлекались лучшие следователи своего времени. 1 декабря 1934 года некто Леонид Николаев убил секретаря ЦК ВКП(б) С. М. Кирова. Какие силы стояли за выстрелом, поднявшим волну неслыханного террора на долгие годы? Кто такой Николаев: маньяк-одиночка? Отчаявшийся безработный? Провокатор? Фанатик? Наконец, какую роль в том событии сыграл Сталин? Об этом повествуется в книге, об этом был фильм показанный Телекомпанией НТВ.
Книга профессионального дипломата и историка О. Ф. Соловьева увлекательно рассказывает о развитии масонского феномена в России XVIII — начала XXI веков, причастности его адептов, детей Вдовы, к важнейшим историческим событиям. Перед нами проходят облики царей и вельмож, полководцев и дипломатов, писателей и художников, революционеров, либералов и консерваторов — от членов династии Романовых до Ленина, Троцкого, советских генсеков и нынешних демократов. Приводятся уникальные материалы Особого архива КГБ и зарубежных архивов, ранее запрещенные для печати.