Расстрел на площади - [21]

— Вы несправедливы! Наверняка здесь должно быть много интересного!

— Дыра, она и есть дыра, — упрямствовала буфетчица. — На танцы и то не каждый день сходишь. Кино привозят — старое. От этих «Кубанских казаков» тошнит уже.

— А вы книжки читайте, — посоветовал Игорь.

— Сам читай, если такой умный!

— Слышал я, у вас тут завод знаменитый есть. Будто бы всю страну электровозами снабжает.

— Завод есть, это верно, — согласилась буфетчица. — Да мне что проку от этих паровозов! Ни горячо, ни холодно. Замуж за них не выйдешь.

— Зато за рабочего можно.

— За рабочего! — хмыкнула буфетчица, а затем вдруг разразилась гомерическим хохотом. Перепуганные мухи так и взвились над ее покачивавшимся в такт смеху шиньоном. — Сам выходи за рабочего, я на тебя тогда погляжу!

Вообразив эту картину, она загоготала с удвоенной силой.

— «Уж. Замуж. Невтерпеж», — пробормотал под нос Игорь, а вслух произнес: — Не понимаю, чем это вам так не угодили местные рабочие?

— Я эту пьянь на дух не выношу! — сообщила буфетчица. — Меня они на рабочем месте во как достали, а ты еще хочешь, чтоб я с таким дома тять-калась! Хорош! Я бы завод этот разогнала, к чертям собачьим, все равно никакого от него проку нет.

— Не скажите, — возразил он. — Вот я про него книжку напишу, сразу вас прославлю!

— Книжку? — удивилась буфетчица.

— Ага.

— Так ты, чего — писатель?

— Представьте себе.

— Врешь!

— Чтоб я сдох.

— То-то я гляжу: внешность у тебя столичная! — В заплывших глазках мелькнул интерес. Больше того, буфетчица попыталась выдавить на лице некое подобие улыбки. — И чего, — проговорила она, наваливаясь грудью на прилавок, — на всю страну про нас пропишешь?

— Посмотрим, — уклончиво отвечал Игорь. — Я в командировке, собираю материал для нового романа. Если у вас найду что-нибудь интересное, значит, напишу.

— Интересное?

— Ага. Может, про передового рабочего…

— Вот все про рабочих пишут, нет чтоб про торговых работников написать! — В словах буфетчицы засквозила праведная обида. — Что, мы не люди, что ли, рылом не вышли?

— А еще мне говорили, жизнь тут у вас богатая, — продолжал собеседник, деликатно обходя вопрос насчет рыла. — Народ живет в свое удовольствие. Юг все-таки, казачья вольница!

— Вольница? — удивилась она, а потом вновь зычно заржала, да так, что звоном откликнулись стаканы на подносе. Игорь вежливо хихикнул в ответ, ожидая продолжения монолога. — Была вольница, да вся сплыла, — заявила буфетчица. — Пашешь, как проклятая, а денег — кот наплакал. Какая может быть вольница без денег? Мне-то еще хорошо, я при продуктах работаю, с голоду не подохну, а вот каково заводским приходится, уж я не знаю! В магазинах шаром покати. В запрошлом месяце в универмаг марлю завезли, такая очередь собралась, аж страшно было.

— Ну, я бы сказал, марля — не первый продукт питания, — усмехнулся Игорь.

— Может, и не первый, — в пылу полемики буфетчица даже не услыхала иронии, — а только чем детей пеленать? А колбаса? А макароны?! Это тоже, по-твоему, плевое дело? Интересно, что там думают, в Москве или где, на что рабочему человеку жить и кормиться, а?

— Народ, значит, недоволен?

— Народ, может, и доволен, а вот мы — нет, — заявила буфетчица. — Говорят, в Москве фрукты-овощи даже зимой продают, а мы чем хуже?! Слу-хай, — оживилась она, — ты ж из Москвы?

— Есть немного, — уклончиво пробормотал Игорь.

Оживившись пуще прежнего, дама подалась ближе к собеседнику и при этом навалилась обильной грудью на жалобно пискнувший прилавок.

— А чего, она правда такая большая, как в кино показывают?

— Ну, достаточно…

— Домов, говорят, много, не сосчитать!

Игорь неопределенно кивнул.

— А правда, там артисты по улицам разгуливают?

— Бывает.

— Ой, слухай! — обрадовалась буфетчица. — А ты там этого, из кино, не видел?

— Которого?

— Ну, который синеглазенький!

Игорь улыбнулся:

— Стриженова, что ли? Из фильма «Овод»?

— Ага, его. Ой, он мне так нравится, такой красавчик! Ты не знаешь, он женатый?

— Не в курсе.

— Повезло же ж, наверно, какой-то бабе, — мечтательно вздохнула буфетчица, вновь возвращаясь к наболевшей тематике, — а у меня тут одна пьянь ошивается. Тьфу!

— Не горюйте, будет и на вашей улице праздник. Найдется тут у вас гостиница какая-нибудь?

— Клоповник, что ль? Мы ее промеж собой клоповником прозываем. Есть гостиница, а как же!

— Выручайте! Подскажите, как до нее добраться.

— Так проще простого, — сказала буфетчица. — Сядешь на автобус, доедешь до центра, а там спросишь.

— Девушка, вы — прелесть! — воскликнул Игорь и подхватил чемодан.

— Скажешь тоже, — кокетливым жестом отмахнулась она, покрываясь густой краской. — Сдачи возьмите, гражданин!

Но Игоря уже и след простыл.

Немного спустя он высаживался на центральной площади городка.

«Дыра — это еще мягко сказано», — усмехался он про себя, оглядываясь по сторонам и припоминая нелестную характеристику буфетчицы о родном Новочеркасске.

Ветхий, пыльный, весь какой-то нелепый и скособоченный, донельзя провинциальный, город производил тоскливое впечатление. Ленивая жизнь протекала за кривыми заборами, во дворах и палисадах. Женщина в рваном халате, вывешивавшая белье на веревках для сушки, рассеянно проводила Игоря взглядом. В выбоинах у дороги копошились куры.