Расставания, встречи... - [22]

– Когда я подъезжал к дому сегодня утром, то видел на поле пони. Он твой?

– Да, это Флосси. Только она – девочка.

– Ты не хочешь спуститься вниз и познакомить нас? Я тоже люблю лошадей. Если, конечно, твоя мамочка разрешит. – Бен предпочел не заметить скептического взгляда Элли.

– Мама не будет возражать. Пойдем. – Чарли потянула Бена за руку в направлении двери.

– Так что, разрешаешь, Элли?

Поджав губы, Элли беспомощно пожала плечами и отвернулась, пряча лицо. Но едва они ушли, она подошла к окну и стала наблюдать за двумя фигурами, которые спускались по дорожке, очевидно поглощенные беседой. Чарли, как всегда, засунула одну руку в карман брюк. Элли попыталась проглотить комок, который прочно застрял у нее в горле.

Прошла не одна минута, прежде чем она снова взяла себя в руки. Похоже, дела придется отложить – она была слишком опустошена, эмоционально и физически.

Спустя два часа Бен Конгрив сидел в «Красной корове» за воскресным завтраком вместе с Элли и ее дочерью и ругал себя, что не догадался это сделать раньше. Он старался не замечать настороженных и заинтересованных взглядов, которыми его окидывали местные жители, и чувствовал необычайное удовольствие, глядя, как завороженно смотрит Чарли на совершенно невероятное сооружение из мороженого в таком высоком стакане, что ее за ним было не видно.

А Элли в некотором замешательстве смотрела, как Чарли легко отвечает Бену, живо реагируя на его мягкое поддразнивание, как она кокетливо наклонила головку и посматривает искоса, как она кривит губки, пытаясь не смеяться, – все эти милые женские шалости, которые Элли давно забыла и которые надеялся воскресить Бен. Он был дьяволом-искусителем, всегда был таким, и ей надо быть настороже, чтобы не поддаться тому, что так явно предлагали его глаза.

В то же время Элли вдруг поняла, что ее дочь может страдать оттого, что живет в неполной семье. Она помнила свои близкие отношения с отцом и понимала, что это очень важно. Именно поэтому ей так тяжело дался обман, а признание стало таким облегчением. А отец простил ее, как прощал всегда. Элли глубоко вздохнула и поняла, что Чарли уже давно зовет ее.

– Ты была где-то далеко, да, мама?

– Извини, детка, я задумалась. – Элли избегала смотреть на мужчину, сидящего напротив.

Теперь был черед Чарли терпеливо вздохнуть.

– Я рассказывала Бену, – взмах длинных ресниц, – что моя бабушка живет в Австралии и мы хотим поехать навестить ее.

Щеки у Элли покраснели. Она помнила, что телефонный номер, который она оставила Бену, был сиднейским. И не забыла долгого, томительного ожидания звонка, который так и не прозвенел. Она через силу улыбнулась, скорее чувствуя, чем видя, удивленный взгляд Бена.

– Ты права, дорогая. Ты ведь один раз видела свою бабушку, да?

– Да. Мне было четыре года, когда мы приезжали к ней. Она тогда плакала. Это потому, что дедушка недавно умер.

– Ах, вот как, – тихо сказал Бен. – Вот почему она плакала. Всегда грустно, когда кто-то умирает.

– Да, всем нам было грустно. Мамочка тоже плакала. – (Конечно, как же могло быть иначе? Особенно после того, как она так расстроила своих родителей?)

Чарли вернулась к мороженому, и голос Бена, мягкий и задумчивый, привлек внимание Элли:

– Твои родители живут в Австралии? До этого я мог бы поклясться, что ты англичанка.

– Я и есть англичанка. – Она посмотрела на него с наигранным спокойствием, ища в лице хоть малейший ключ к его мыслям. Хотя еще с первой встречи знала, что лицо у Бена на редкость бесстрастное. – Я приехала в Австралию подростком. Моя мать тяжело болела, и ей больше подходил австралийский климат, так что родители решили остаться.

– Мой дедушка – сэр Уильям Тенди. – Чарли беспечно вытирала перепачканное мороженым личико большой салфеткой.

– Правда? Звучит так, будто он был важным человеком.

Господи! Ни намека на узнавание. Элли в раздражении взглянула на Бена. Неужели даже имя не натолкнет его на воспоминания? А чего она ожидала? Что он со слезами радости заключит ее в объятья как давно потерянную любовь? Как бы не так! Внезапно Элли поняла, что Бен с удивлением смотрит на нее. К счастью, вмешалась Чарли. Она заметила подружку и обратилась к Элли.

– Мам, я видела Пиппу. Можно я пойду и поболтаю с ней?

– А ты доела мороженое?

– Да. Чуть-чуть осталось, но я почти все съела. – Они смотрели ей вслед, пока девочка спешила к другому столику. Мать Пиппы приветливо помахала рукой. Элли заметила, что она с удивлением и любопытством поглядела на Бена.

– У тебя чудесный ребенок, Элли. – Он все еще не сводил глаз с маленькой девочки. Элли довольно улыбнулась. – Прости, если я допустил бестактность. Я не знал, что твой отец умер. Мне почему-то казалось, что родители живут рядом и поддерживают тебя.

– Нет, это было бы хорошо, но… – Боль от потери отца внезапно проснулась с такой же силой, как если бы это случилось на прошлой неделе. – Я говорила тебе о болезни матери… никто не мог представить, что отец умрет раньше. Он был здоров и жизнерадостен, играл в теннис, ходил под парусом, когда было время. – Элли снова бросила на Бена осторожный взгляд – ничего не изменилось. – Но вдруг случился сердечный приступ, и его не стало еще до того, как приехала «скорая помощь». Я тогда подумала, что мать не переживет этого. Но, как ни удивительно, мы теперь разговариваем по телефону каждую неделю. Она понемногу оправилась, хотя ей тяжело. Она привыкла, что отец обо всем заботится. С ним было легко.