Улыбка исчезла с ее лица.
— Ноа, но что мы будем делать дальше? Нас с тобой тянет друг к другу с непреодолимой силой. У нас есть чудесный ребенок. И в то же время мы абсолютные противоположности в том, что касается образа жизни и характера.
Ноа тоже перестал улыбаться, и она пожалела о том, что испортила ему настроение. Но она говорила правду. И эта правда причиняла боль, потому что Камилла понимала, что после расставания с Ноа ее сердце будет разбито.
— Камилла, у меня нет ответа. У нас с тобой потрясающий секс. Я постоянно думаю о тебе и прихожу в возбуждение, стоит мне увидеть тебя. Но я не знаю, что нужно сделать, чтобы мы оба были счастливы в наших отношениях. И в то же время влечение продолжает расти. По крайней мере, в моем случае. Я уже говорил тебе, что для меня нет ничего важнее семьи. И мы уже на полпути к ней.
— Ноа, о какой семье ты говоришь? У нас нет ничего общего, кроме ребенка.
— Семья имеет для меня первостепенное значение, — помрачнел Ноа. — И я считаю, что она должна строиться на ответственности, глубокой любви, взаимном доверии и умении искать компромисс, а в наших отношениях прямо сейчас нет ничего похожего. Может, если мы будем вместе, что‑нибудь из вышеперечисленного появится. Но такого точно не случится, если мы будем жить порознь. И ты была права, когда пригласила меня переехать к тебе, чтобы научиться заботиться об Итане. Я хочу, чтобы мы были для него мамой и папой и жили вместе, но у нас ничего не получится, если не будет тех вещей, которые я упомянул, а именно любви, ответственности друг перед другом и умения договариваться. Я не вижу смысла строить отношения, которые обречены, и ты знаешь это.
— Да, — кивнула Камилла, переживая сильную внутреннюю боль и чувствуя, как пропасть между ними становится еще шире. — Ты прав. Без любви брак обречен.
Ей так хотелось шагнуть в его объятия, крепко прижаться к нему и услышать, как он обещает измениться, пусть даже совсем чуть‑чуть. Но Камилла понимала, что это пустые мечты. Может, ей стоило подумать над тем, что она могла изменить в самой себе. И тут же ей на память пришла мать, которая всю жизнь ломала себя, чтобы следовать воле своего мужа.
Камилла достала из шкатулки браслет, который подарил ей Тан, надела его на руку и протянула ее Ноа.
— Смотри, это тот самый подарок брата, который он передал через тебя.
— Красивый. — Ноа взял ее за запястье, а потом скользнул рукой к ее затылку. — Как и ты сама, — чуть сипловато добавил он. — Кажется, сейчас подходящий момент для моего собственного подарка.
Ноа достал из кармана маленькую коробочку и протянул ее Камилле.
— Это за Итана, за то, что ты поменяла его имя.
Она открыла коробочку и достала оттуда золотую цепочку с бриллиантовой подвеской.
— Какая красота, — ахнула Камилла. — Спасибо, Ноа. — Она восхищенно рассматривала украшение, понимая, что оно станет ей таким же дорогим, как подарок Тана. — Помоги мне с застежкой. Я надену эту цепочку сегодня вечером, — сказала она, вручая ему украшение и чувствуя прикосновение его теплых пальцев.
— Готово, — тихо сказал Ноа.
Она повернулась и увидела, как его глаза полыхнули страстью. Тогда Камилла встала на цыпочки, обвила руками его шею и прильнула к его губам. И Ноа тут же обнял ее за талию.
— Спасибо, — еще раз повторила Камилла и высвободилась из его объятий. — Позже я поблагодарю тебя как следует, а сейчас нам лучше пойти.
За ужином она несколько раз ловила на себе задумчивый взгляд Ноа, и каждый раз ее сердце пускалось вскачь. С каждым днем она привязывалась к нему все сильнее и сильнее и с ужасом думала о том, что вскоре он уйдет из ее жизни. Однажды она уже совершила ошибку, выйдя замуж за нелюбимого человека, с тем чтобы забыть Ноа. Ей не хотелось еще раз наступить на те же грабли и потерять любовь всей своей жизни. А она безумно любила Ноа. Камилла никогда не признавалась ему в своих чувствах, потому что считала, что он не любит ее. Они никогда не говорили о свадьбе и, судя по его словам, никогда не заговорят. Может, она поступила неправильно, отказавшись тогда поехать к нему на ранчо и хотя бы попытаться проверить, смогут ли их отношения стать более серьезными?
За столом Камиллу посадили между Стефани и Хэлли, напротив родителей Ноа, которые сели по обеим сторонам от Итана в его высоком стульчике. Ноа разместился на другом конце стола рядом со своими братьями.
За весь вечер они не перекинулись ни одним словечком, и она чувствовала, как между ними снова растет стена. Но почему?
После ужина Камилла обнаружила его в кабинете за серьезным разговором с Беном.
— Камилла, нам нужно поговорить, — заметив ее, сказал Ноа и повел за собой в одну из пустующих комнат.
— Все в порядке?
Он кивнул, избегая ее взгляда.
— Камилла, я думал о нас. Когда мы не наедине, я могу мыслить более трезво, а потом стоит мне взглянуть в твою сторону, как мне тут же хочется поцеловать тебя. — Он тяжело вздохнул и продолжил: — Рано или поздно нам придется решать вопрос совместной опеки над Итаном. И я пришел к выводу, что мне не нужны устные договоренности, я хочу оформить все через суд.
Она в шоке смотрела на него и пыталась взять себя в руки, чтобы сдержать слезы, ведь тогда его родственники увидят ее заплаканное лицо.
