Расследования доктора Гидеона Фелла. Первая улика (сборник) - [10]

– А? – безучастно переспросил Фелл.

В голосе миссис Фелл уже звучало недовольство.

– Гидеон, пора пить чай. И оставьте, наконец, в покое ваше пиво. Одному Богу известно, почему у меня не получилось печенье. Да, а еще у вас очень душно, кроме того, я увидела на дороге пастора и мисс Старберт, которые вот-вот уже будут у нас. – Миссис Фелл глубоко выдохнула и подвела итог: – Идите к столу.

Доктор приподнялся с места; было слышно, как его жена дребезжит, будто старый автомобиль: «Ох уж эти хлопоты!»

– Ну ладно, вернемся к этому позже, – сказал доктор Фелл.

Приближающуюся по тропинке Дороти Старберт легко было узнать по походке. Рядом с ней шел, обмахиваясь шляпой, лысый мужчина. На мгновение Рэмпол растерялся. Нужно взять себя в руки! Не стоит вести себя, как ребенок! Он уже слышал ее легкий насмешливый голос. Она была одета в желтый джемпер с воротником под горло, коричневую юбку и куртку, руки держала в карманах. Солнечные лучи скользили по ее пышным черным волосам, ласкали шею. Когда девушка поворачивала голову, можно было легко различить ее четкий тонкий профиль, словно готовый раствориться в воздухе. Они шли через луг, и Дороти из-под ресниц бросила взгляд темно-синих глаз прямо на него…

– Кажется, с мисс Старберт вы знакомы, – сказал Фелл. – Мистер Сондерс, это Рэмпол, он американец. Он у меня в гостях.

Большая рука лысого мужчины с силой трясла руку Рэмпола. Томас Сондерс, идеально выбритый, профессионально улыбался. Он был одним из тех священников, которым можно сделать комплимент: они не похожи на служителей Церкви. Его лоб блестел от пота, но его ласковые голубые глаза смотрели со всей строгостью старшего скаута. Мистеру Сондерсу было сорок лет, но выглядел он гораздо моложе. Чувствовалось, что он предан своему делу с той же непоколебимостью, с которой мог защищать цвета Итона (или Хэрроу, или Винчестера, или любого другого колледжа). Его розовый череп окружала бахрома аккуратно подстриженных волос. На шее висели огромные часы на цепочке.

– Я очень рад знакомству, сэр, – громогласно произнес пастор. – Во время войны я встречался со многими вашими соотечественниками. Кузены, понимаете ли, заморские кузены!

Он приятно улыбался. Его профессиональная манера поведения раздражала американца. Тед что-то буркнул в ответ и повернулся к Дороти Старберт…

– Как вы поживаете? – сказала она, протягивая вспотевшую ладонь. – Очень рада встретить вас вновь! Как там наши общие друзья Харрисы?

Рэмпол чуть не воскликнул: «Кто?» – но его обезоружил ее ласковый взгляд и невинная улыбка.

– А, Харрисы, – включился он. – Великолепно, спасибо, что вспомнили, все чудно. – Затем вдруг с воодушевлением добавил: – У Мюриэля режется зуб.

Никто не заинтересовался этим сообщением, Рэмпол занервничал и собрался было доказывать подлинность сказанного, добавить подробностей о Харрисах, но тут в дверном проеме появилась миссис Фелл, явно намереваясь взять все под свой контроль. Она сделала огромное количество замечаний, касающихся пива, печенья и заботливости священника, она даже припомнила ему историю, когда тот чинил поливалку, и спросила, не заболел ли он после этого пневмонией. Мистер Сондерс, кашлянув, сказал, что нет.

– Простите меня! – воскликнула миссис Фелл, пробираясь сквозь какие-то растения. – Я слепа, как летучая мышь. Мистер Сондерс… мисс Старберт, а где ваш брат? Вы же говорили, что придете с ним?

На лицо Дороти Старберт упала тень. Она замялась, положив руку себе на запястье, как будто хотела посмотреть, который час, но тут же выпалила:

– Он будет здесь. Он сейчас в деревне, ему надо кое-что купить, а потом он присоединится к нам.

Чайный столик стоял в саду за домом, в тени лимонного дерева, а ниже журчала небольшая речушка. Рэмпол и Старберт общались чуть поодаль от остальных.

– Малыш Эдвиг заболел свинкой, – сказал Рэмпол.

– Оспой. Не путайте. Я очень переживала, что вы расскажете о нашем знакомстве в этом обществе… Кстати, откуда им известно, что мы знаем друг друга?

– Один глупец-адвокат выболтал, что видел нас на платформе. А мне вот казалось, что вы, наоборот, расскажете об этом.

Это странное совпадение заставило их посмотреть друг на друга, и Рэмпол вновь увидел в ее глазах огонек и почувствовал легкий дурман. Затем он воскликнул: «Ха!» так, как это делал Фелл, и они оба рассмеялись. Она продолжила низким голосом:

– Вчера я была в дурном расположении духа… Лондон ведь такой большой. И все как-то не ладилось. Мне хотелось с кем-нибудь пообщаться. А затем вы налетели на меня, да еще и такой симпатичный. Вот и все.

У Рэмпола возникло желание кого-нибудь по-дружески ущипнуть. Внутри себя он дал волю эмоциям. У него появилось ощущение, что кто-то вкачивает воздух в его грудь.

Он намеренно не без лести, хотя, признаться, довольно естественно произнес:

– Я очень рад, что все так вышло.

– И я.

– Правда?

– Да.

– Хах! – воскликнул Рэмпол, набирая воздух в легкие.

Впереди раздавался тонкий голос миссис Фелл:

– Азалии, петуньи, герань, мальвы, жимолость, элегантины! – Ее голосок напоминал голос диктора, объявляющего поезда. – К сожалению, я не могу их увидеть из-за близорукости, но знаю, что они здесь.