Рассказы вьючного ящика - [7]

«У меня нет, давно нет никакой своей планеты, — поняв вопрос, ответил Вист. — Я, коротко говоря, мысль. Мысль, посланная некогда в пространство…»

«Я не понял», — сказал Вадим.

«Попробую объяснить так, — раздумчиво начал Вист. — Ну вот представьте, измыслите некую планету, а на ней — некое мыслящее существо, ну человека, допустим. Вот он сидит в своем жилище, вот он задумался, озирая звездное небо… Представили? Вот он и существует, вот он и мыслит. А думает он, предположим, о том, как удивительно величественны и гармоничны законы мироздания, по которым несчетные светляки галактик, разбрызганные некогда взрывом, стремительно сбегаются к центру, в некой точке, чтобы исчезнуть в ней, став частицей чего-то, еще более гармоничного и величественного. А галактики, — думает этот человек, — набиты миллиардами звезд и планет, и где-нибудь там светит разумная жизнь. И она появляется, и она светит… И сидит где-то некое существо, и светят ему в глаза иные звезды…

И думает это существо, допустим, о том, что вон та широкая, серебристо-белая звездная полоса, лежащая в небе каждую ночь чуть левее одинокого платана, — это молоко, пролитое богиней…

И удел каждой мысли — необъятность. В ней и галактики, становящиеся частицей микрочастицы, в ней и те миллиарды звезд Млечного Пути, которые действительно слагают структуры молочных молекул… Вот уже тот человек, с которого начали мы свое рассуждение (назовем этого человека первичным или исходным), прекратил думать, отвлекся, умер, наконец, а мысль его, его порождение, все еще существует, длится, ширится, рождает и уничтожает. Что произойдет в неизмеримых ее недрах? По каким законам звучит ее эхо? Кто знает?..»

…Голос Виста приобрел торжественно-ритмичное звучание. Он все говорил и говорил, и Вадим его не перебивал.

«Все порожденное сознанием находит материальное воплощение в бесконечной Вселенной, — говорил Вист, — и все, что ни есть в ней материального, — это воплощение мысли.

И все, что можно только вообразить, — часть общей мысли, и все это — общая мысль. И все является частью другого, как большое есть часть малого и вечное — часть мгновенного.

И все в мире родственно: и звезда, и цветок, ибо все построено из одного…»

«Старая сказочка», — думал Вадим, неотрывно глядя в круг догоравшего костра…

Мерцали последние угли. На их жаркий пурпур волнами набегали черные тени. Пурпурное боролось с черным. «Есть еще силы! Есть еще жар! Прочь!» — вспыхивало пурпурное, сбрасывая черное. «Посмотрим… подождем…» — вновь наползало черное. Извиваясь от ожогов, оно ползло все выше, все увереннее. И черное победит, задушит, зальет. И будет это в конце концов единым черным, и оденется единым сизым пеплом, мертвее и равнодушнее которого нет ничего на свете.

Вадим пошарил вокруг себя в темноте, захватил несколько отполированных паводком веток и аккуратно положил их на угли. А вот сейчас, сейчас…

«Идеализм это, друг ситный», — сказал он Висту.

«Не понял», — прозвучало в ответ сухо и строго.

«Ну, словом, материя первична, сознание вторично, и никаких гвоздей! По-вашему, и я — порождение мысли?»

«А как же! — радостно подтвердил Вист. — И вы, и я, и все, что существует. И сами мы, существуя, непрерывно расширяем Мироздание».

«Идеалист, — определил Вадим, — и притом махровый. И вообще, решительно предупредил он собеседника, — не выдавайте вымысла за реально существующее. Ясно? Я верю, что вы Пришелец, что вы-в ящике, и все такое прочее. Но уж чтоб без идеализма».

«Странный вы человек, — защищался Вист, — вы хотите строить здание ясности на фундаменте своего недопонимания. Вы даже не хотите…»

«Да уж какой есть!» — отрезал Вадим.

«Ну хорошо, хорошо, — насмешливо проговорил Вист. — Вы хоть потом, на прощанье-то, поинтересуйтесь, как построено Мироздание. Что это: кристалл? Цветок? Глаз? Живое это или мертвое? Неужели не интересно?»

«Я существую объективно, — угрюмо ответил Вадим, — и в этом вы меня не разубедите».

«Ну и существуйте себе на здоровье! — с готовностью поддержал Вист. Кто ж вам мешает?»

«Но вы ведь тоже существуете объективно? — гнул свою линию Вадим. Или вы — Пришелец, объективно существующий, и объясните мне, откуда вы и как сюда попали… Я пойму. Мне не детали важны, а суть. Или же вы — плод моего воображения. Или-или. Если плод — выметайтесь к чертовой матери! Сознание, конечно, штука темная, но для меня в этом случае есть объяснение: бред, сон, слуховые галлюцинации… Так что отвечайте!»

«У меня нет выбора, — печально проговорил Вист. — „Вы принуждаете меня к этому, милорд? — спросила она, устремив на говорящего горящий гневом, испепеляющий взгляд“, — жалобно процитировал Вист полюбившегося ему Дюма. „Она“ — это я, а „милорд“ — вы. Все остальное отражает самую суть».

И поскольку Вадима не тронули ни смысл сказанного, ни тон Виста, тот продолжал, вздохнув:

«Ладно, подыщем другое, приемлемое для вас объяснение…»

«Что значит-приемлемое? — бдительно встрепенулся Вадим. — Говорите, как оно есть».

«Конечно же, конечно — так, как есть, — с едва уловимой иронией успокоил Вадима собеседник, — как же иначе? Итак, я-направленная мысль некоего существа, имя которого мы общими усилиями перевели словом „Вист“».