Рассказы Ведьмака: Ведьмы - [47]

Они остановились в Даунхеме, и как только они это сделали, квизитор сразу же начал арестовывать всех подозреваемых на роль ведьм из деревень всех трех кланов: Голдшоу Бут, Роули и Бейли. Не все из них по-настоящему были ведьмами, и хоть он пытался узнать правду с помощью самых разных и ужасных испытаний, но на самом деле у него ничего так и не получилось.

Сначала он утопил десять женщин. Три утонули, одна умерла от смертельной лихорадки чуть позже, а еще три едва не погибли, но их успели вытащить из воды. Пять, которые смогли выбраться, он судил и признал виновными в колдовстве — их повесили в Кастере. Среди всех них живой ведьмой была только одна. Не то чтобы это так уж беспокоило Уилкинсона. Он был отвратительным и жадным человеком и хватался за любую возможность отобрать у людей их дома и заработать больше денег.

Но потом ему все чаще стали попадаться ведьмы — в основном это, конечно же, были Малкины. Он придумал для них новое испытание: он пронзал их тела острым кинжалом до тех пор, пока не находил так называемую «метку Дьявола», место, где они уже не чувствовали боли. Мы понимали, что это полный бред, но глупые людишки ему верили, а квизитор продолжал наслаждаться своей работой.

Однако кланы не собирались все так оставлять. О, нет, только не они.

Все три ведьмовских клана объединились и заключили временное перемирие. Для борьбы с квизитором и его приспешниками они решили использовать даже мертвых, похороненных в Ведьмовской Лощине.

Каким-то образом люди Уилкинсона все время проходили через это гиблое место. Не помню, как… Никто не знал.

Они ехали обратно в Даунхем. Мертвые ведьмы лежали в засаде, отчаянно желая отведать свежей крови.

К сожалению, Уилкинсон выжил, но больше половины его войска так и остались лежать там, в лощине. Их тела обнаружили позже, уже при свете дня — все они были обескровлены и лишены фаланг больших пальцев.

Квизитор ужасно боялся за свою жизнь и поспешно ретировался, но ведьмы с ним еще не закончили. Малкины использовали свое самое мощное проклятие, и каждый живой потомок Уилкинсона погиб в течение тридцати месяцев — каждый по разной причине.

Некоторые умерли в результате несчастного случая, другие просто без вести пропали, наверное, оказавшись в лапах ведьм-убийц, а собственная смерть квизитора оказалось намного ужаснее. Его нос и пальцы почернели и отсохли. Напуганный до ужаса подобной смертью, он не выдержал и попытался повеситься, но веревка под его весом попросту лопнула.

Под конец обезумев от боли, от утопился в местном пруду. Так месть кланов была завершена. Не думаю, что когда-нибудь кто-то вновь осмелится пойти по его стопам.

Но мы стали слишком самоуверенными и перестали заботиться о собственной безопасности. К сожалению, эта участь постигла и меня, и я дорого заплатила за свою ошибку.

Однажды утром я отправилась на ферму у окраины Даунхема. Это был третий раз, когда я наведывалась к местному фермеру на той же неделе, что и в прошлый, но старик меня боялся, ведь я пригрозила наслать на его землю неурожай, а скот проклясть. В первый раз я просто попросила немного яиц, во второй — ягненка, а сейчас я пришла за деньгами.

Фермеры всегда ныли, что у них ничего нет, и рыдали от собственной бедности, но, в конце концов, у всех что-нибудь да находилось.

— Теперь мне нужны деньги, — сказала я ему. — Ничего, меньше не станет…

— У меня нет денег, — протестовал он. — Я едва свожу концы с концами. И вы уже итак много забрали, а мне еще кормить детей!

— Ах, у тебя есть дети, — оскалилась я. — Я надеюсь, они хорошо растут. Сколько их у тебя?

Его руки охватил тремор, а нижняя губа задрожала, как увядший лист в осенний шторм. Кажется, он действительно любит своих деток.

— Две девочки, — ответил он. — И еще один на подходе.

— Очень уж ты стар, чтобы быть отцом. Что, заполучил-таки молодую женушку, а?

Я заметила в дверях движение. Оттуда вышла женщина примерно в половину его возраста, слегка полноватая, но совсем не красивая. Она поставила на землю тяжелый таз с бельем и начала развешивать его на веревках.

— Отдай мне деньги, старик, иначе тебе же будет хуже, — пригрозила я.

Фермер покачал головой. На его лице проступала смесь отчаяния и неповиновения. Он стоял за забором и не знал, в какую сторону податься, так что я решила это за него.

— Мне не хочется, чтобы что-нибудь случилось с этой молоденькой беззащитной девочкой, которая носит в себе твоего ребенка. Интересно, она сильная? А что если она умрет во время родов? Как же ты справишься в одиночку и с фермой, и со своими маленькими детками?

— Прочь отсюда! — закричал он, угрожающе потрясая сжатой в руке палкой.

— Ладно, я дам тебе один шанс. Я зайду к тебе завтра в это же время и не заберу все твои деньги — я не жадная. Думаю, половины мне хватит. Готовься, старик, иначе будешь страдать от последствий!

Я должна была учуять свое будущее, от которого смердело так, что даже мертвый бы проснулся. Но я ничего не почувствовала, ни единого дуновения.

Когда я вернулась в Даунхем на следующий вечер, то старый фермер уже ждал меня у ворот, однако руки его были пусты.

«Где мои деньги?» — рассерженно подумала я.