Рассказы - [8]

Почему-то этот день сближает нас с Ромой. Мы ходим друг к другу в гости, правда, Ромка больше любит бывать у меня дома. Мы играем в настоящих оловянных солдатиков — моему папе сослуживец привёз из-за границы несколько наборов. Солдатики красивые — такие не только у Ромы, вообще мало у кого в городе найдутся. Фигурки изображают воинов разных времён и стран. У одних на головах высятся кивера, грудь перетянута белыми лентами. Мундиры разных цветов — синие, красные, а у солдат нынешней армии — хаки. Солдатики идут в атаку, держат знамя, стреляют с колена. Есть и всадники, и артиллеристы. Есть несколько танков и штук пять пушек.

Мы располагаемся на полу. Я приношу с кухни пару табуреток, переворачиваю их, образуя гигантские крепости. Солдаты идут на штурм, сидят в засаде. Мы забрасываем их пластилиновыми снарядами, сбиваем с ног, кричим «Ура!», берём пленных и горячо спорим, кто победил. Когда наши крики становятся слишком громкими, мама входит в комнату:

— Мальчики! Мыть руки и обедать!

Я иду в ванную, оттуда в кухню. Там Ромки нет.

— Позови своего друга! — просит мама.

Моя мама всегда вкусно кормит нас. Варит ароматные наваристые борщи. К ним подаются свежие круглые пампушки, натёртые чесноком. На второе обычно пышные, большие и сочные котлеты с гарниром из гречки или вермишели. Запивается обед сладким компотом из свежих ягод и фруктов (это летом и осенью, а зимой и весной — из сухофруктов).

Захожу в комнату. Ромка открыл стеклянную дверцу серванта и скользит пальцами по спинкам слоников, идущих один за другим вдоль выгнутого рога.

Однажды я пожаловался Ромке на своих родителей.

— Понимаешь, они хотят, чтобы я учился музыке! Давай, говорят, купим тебе пианино. Представляешь! А я им: какое пианино! На нём только девчонки играют!

Ромка покосился на меня, криво улыбаясь:

— Ну а ты скажи им, что на баяне будешь играть. Баян — это тоже инструмент.

— Правильно, Ромка! Так я им и скажу!

Родители мои чуть в обморок не упали, когда я им заявил про баян.

— Может, тогда уж лучше аккордеон? — робко спросили они.

— Нет! Или баян, или вообще не буду играть ни на чём! Я — не девчонка!

Мы сидим с Ромой у него дома у окна на диване. Играем в шахматы. Сидеть, спустив ноги, очень неудобно — надо ведь повернуться к доске лицом, поэтому приходится подгибать колено. А так хочется забраться с ногами, сесть по-турецки! Но я не решаюсь — вдруг испачкаю потёртую холстину дивана? Хотя я и в носочках, но ведь в них прошёл через коридор и комнату, мог собрать пыль… Мне очень неловко в гостях у друга. Сколько раз я приходил к нему, и меня ни разу никуда, кроме этого дивана, не приглашали. Самому проситься — стеснялся. И сидел, не вставая до тех пор, пока не нужно было в туалет. Тогда я извинялся и торопился уйти. Ромка хитренько улыбался и с простецким видом уговаривал оставаться ещё. Я отказывался, вспоминал, что надо маме помочь, с сестрой погулять. И поскорее шёл к входной двери…

— Сейчас, погоди, — останавливал Ромка уже в прихожей. Обувшись и одевшись, я стоял, хотя каждую секунду со мной могла приключиться неприятность. А Ромка исчезал в туалете. Слышалось лёгкое журчание, потом резкий звук смываемой воды. Ромка щёлкал выключателем, упирался одной рукой в дверной косяк, а другой то чесал макушку, то прикрывал зевающий рот. Он хитро смотрел на меня и, с трудом сдерживая смех, спрашивал:

— Может, останешься? Чайку попьём?..

На этот раз Ромкина мама оказалась дома. Она обещает нам угощение. Я отнекиваюсь, говорю, что только из-за стола, но она уже гремит посудой, и вот вносит большой табурет, ставит его рядом с диваном. На табурет кладётся кухонное полотенце. Ромкина мама снова уходит в кухню и вскоре появляется, неся в руках две тарелки. На одной лежат четыре толстых куска чёрного хлеба, а на другой в мутной жиже плавают перепончатые студни.

— Что это? — спрашиваю я Ромку, когда его мама уходит, оставив на «столике» солонку и пару вилок.

— Как что? Грузди! Ты что, не пробовал? Ешь! Знаешь, как вкусно!

Ромка подцепляет гриб вилкой, подхватывает хлебом тягучий зеленоватый рассол и отправляет всё это в рот. У меня тошнота подступает к горлу — вспоминается Вася Белоусов.

Такой замечательный сегодня урок физкультуры! Мы бегали на шестьдесят метров, и я пришёл к финишу третьим! Весь класс остался позади! Те, кто пришёл первым, выше меня ростом и занимаются лёгкой атлетикой уже год. Так что они не считаются! Ромка прибежал тоже после меня. Довольный собой, я долго ещё кручусь на школьном стадионе, забираюсь на брусья, пытаюсь с места прыгнуть в яму с песком дальше других. Так увлёкся, что не заметил, как остался один на площадке. Надо торопиться. Ведь физра — последний урок, а мы занимаемся в третью смену. Скоро вечер. Пора домой.

Захожу в класс — и ничего не могу понять. Вещи, ранцы лежат у всех на партах. Ребята сидят. Никто не переодевается. Лица у всех какие-то вытянутые. Я направляюсь на своё место и вдруг вижу, что у доски стоит Рома. Рядом с ним Валентина Митрофановна. Она просит меня подойти. Рома криво улыбается, косится на пол. Валентина Митрофановна ставит меня с другого конца доски.