Рассказы - [4]
Вечером все четверо в напряженных позах сидели за столиком в ресторане. Мужчины беседовали по-английски о красотах Балатона.
Принесли ужин. Шотландцы ели «халасле» и лапшу с творогом и шкварками, после чего выпили бадачоньского «харшлевелю[2]». Ковачи ограничились фаршированным яйцом с майонезом и пепси-колой.
— Желудок… — сказал в оправдание Ковач, быстро подсчитывая в уме возможную стоимость ужина.
Жена его, немного говорившая по-французски, попыталась объяснить, что уже две недели как сидит на диете и за сегодняшний день съела всего два персика.
В «Четырех рыбаках» звучала прекрасная музыка, и настроение у Ковача понемногу улучшилось. Из второй бутылки «харшлевелю», заказанной шотландцами, уже налил себе и он. Шотландка вздрогнула, увидев как Ковач залпом осушил стакан, а когда вдруг полез в карман за сигаретами, брови шотландца напряженно сдвинулись.
В дальнейшем ничего особенного не произошло. Разве что выпили и третью бутылку «харшлевелю», после чего общее настроение поднялось настолько, что Ковач, которому уже море было по колено, напрочь забыл о своем «желудке» и заказал жареную печень с салатом из огурцов, а его жена попросила принести карпа, зажаренного в сухарях, заявив на ломаном французском, что это блюдо можно есть и во время диеты.
Около полуночи стали собираться домой, и тут всю веселость с Ковача как рукой сняло. Одного только «харшлевелю» было выпито пять бутылок, за которыми тянулся длинный перечень яств. С угрюмой досадой на лице он потянулся за кошельком, но шотландец быстрым движением перехватил его руку:
— Не надо… Прошу вас!.. Что вы хотите делать?!
— Платить. — Ковач удивленно уставился на него. — Если позволите, хозяин здесь я. В конце концов, мы в Венгрии!
— И речи быть не может, — с облегчением, но не без заминки произнес шотландец. — Я вас пригласил, так позвольте мне и платить.
Он жестом подозвал официанта и элегантно расплатился, дав не меньше сотни «на чай». Потом обнял первого скрипача и затолкал ему в руку пятьсот форинтов.
— Король чардаша! — Он потрепал музыканта по плечу. — Великолепно! Браво! Большое спасибо!
Прощаясь, шотландец долго тряс Ковача за руку и просил, чтобы тот, если будет с супругой в Шотландии, непременно к нему заглянул. Ковач с улыбкой кивал, уж он-то знал, что до этого дело не дойдет. Но все же, разумеется, пообещал.
Дома, перед тем как лечь спать, он сказал жене:
— Чтоб мне провалиться, если в жилах этого шотландца не течет венгерская кровь! Прадед или прапрадед у него наверняка был венгр. Видела, как он первому скрипачу сунул пятисотенную?! Прямо сорит деньгами!
Перед гостиницей шотландка вдруг остановилась и сказала мужу:
— Ну вот, настоящего венгра мы так и не встретили! У этого Ковача кто-то из предков наверняка был шотландец. Позволил тебе оплатить весь счет и даже глазом не моргнул!
— Но я же сам ему не дал…
— Он мог быть и понастойчивее! Я слышала, что венгры готовы последнюю рубашку гостю отдать. А этот… только рад был, что задарма повеселился. И ножа у него определенно не было, а на службу он скорее всего пешком ходит. Чтобы на автобус не тратиться!..
Обе супружеские пары уснули разочарованными. Во сне им встретились «настоящий» шотландец и «настоящий» венгр.
Визит
На звонок из квартиры осторожно выглянул сильно лысеющий круглолицый мужчина средних лет в полосатом махровом купальном халате и тапочках. Своими маленькими глазками он недоверчиво уставился на незнакомца в летнем костюме сизого цвета и белоснежной сорочке с отложным воротником, который, улыбаясь, стоял перед дверью с тремя белыми гвоздиками и бутылкой токайского «самородни» в руках.
— Это вы звонили? — спросил мужчина в тапочках и на всякий случай посмотрел по сторонам, но никого, кроме незнакомца, на галерее не было. Даже соседка Рузичка, чьи серые навыкате глаза вечно горели любопытством, из-за нестерпимой жары покинула привычный наблюдательный пост. Или, точнее, заняла позицию в укрытии, поскольку занавеска ее чуть заметно шевельнулась.
— Добрый день, — сказал незнакомец, после чего кивком подтвердил, что звонил он. — Имею удовольствие видеть доктора Хуго Бача?
Мужчина в тапочках пробурчал что-то в ответ на приветствие и на Хуго Бача, глаза же его сузились еще более подозрительно, но вместе с тем и задумчиво, будто он копался в памяти.
— Извините, — рассеянно пробормотал он, — но мы ведь…
— Правильно, — не дожидаясь окончания фразы, согласился незнакомец, — мы с вами незнакомы. В этом вы можете быть совершенно уверены. В школе я вам не подсказывал, в армии мы вместе в карауле не стояли, свидетелем на вашей свадьбе я не был, и в одном коллективе мы никогда не работали. Речь совсем о другом.
— О другом?.. О чем же?..
— Значит, так, — начал объяснять незнакомец. — Сегодня я тут обедал поблизости, в «Масленичном пончике». Очень приятное местечко, и готовят превосходно. Давненько я не ел такого вкусного «перкельта[3]» из птичьих желудков, а перед теми, кто готовит здесь картофельные клецки с овечьим творогом, просто хочется снять шляпу. После обеда, когда я, прогуливаясь, наблюдал за людьми, меня неотступно преследовала мысль, что нехорошо так: живем в одном городе, в Будапеште, и даже не здороваемся друг с другом, за исключением тех немногих, с кем связаны непосредственно. А между тем все мы — знакомые. Ведь говорим на одном языке, вдыхаем один воздух, часто столь смрадный и пропитанный копотью. Поразмыслив над всем этим, я и принял решение со своей стороны положить этому конец.