Рассказы. Том 5. Одержимость - [48]

Когда свет загорелся, Хартвуд шагнул с обочины — и мгновенно отпрыгнул назад, чтобы не попасть под такси, несущееся по улице. Хартвуд бросил на авто свирепый взгляд.

— Надеюсь, ты сломаешь себе шею! — злобно пробормотал он.

Едва он успел произнести эти слова, как такси вильнуло на стремительной скорости, на долю секунды замерло в воздухе и с грохотом и звоном разбитого стекла врезалось в фонарный столб. Хартвуд побежал туда. Водитель такси сидел, сгорбившись над рулем, его голова повернулась под неправильным углом.

Хартвуд смотрел на таксиста, пока один из полицейских в синей форме не помахал ему рукой; казалось, полдюжины полицейских появились из ниоткуда. Несколько минут после инцидента Хартвуд шел молча, с благоговейным трепетом вспоминая, что сказал ему конус зеленого тумана. Он пожал плечами. В этом не могло быть ничего особенного. Отсутствие похмелья, находка полдоллара и крушение такси — все это было совпадением. Ну, имел ли он к этому какое-то отношение или нет, таксист получил по заслугам.

Наконец Хартвуд явился в контору, где работал. Он в панике взглянул на часы в холле и понял, что снова опоздал на десять минут. Но, может быть, он все-таки сумеет проникнуть внутрь, не попавшись на глаза старому Бреннеру. Хартвуд бесшумно открыл дверь и повесил шляпу и пальто на вешалку. Он попытался проскользнуть к своему столу, но в этот момент из кабинета вышел старик Бреннер. Хартвуд схватил гроссбух, но над ним уже стоял старый Бреннер.

— Хартвуд! — рявкнул он. — Ты уже в третий раз за три недели опаздываешь.

Хартвуд опустил глаза, чтобы скрыть ненависть и отвращение.

— Да, сэр, — кротко ответил он.

— Это твой последний шанс, — продолжал старый Бреннер. — Если ты снова опоздаешь, тебе понадобится другая работа.

— Да, сэр, — повторил Хартвуд.

— В таких вещах нет необходимости. Ты это знаешь, и я это знаю.

— Да, сэр.

Но когда старик Бреннер ушел, Хартвуд прикусил язык и сказал:

— Да что ты знаешь, — прорычал он. — Ни черта ты не знаешь.

3.

Все утро Хартвуд упорно трудился, не произнося ни слова. Он не пользовался популярностью в офисе, но это его вполне устраивало, потому что там ему тоже никто не нравился. Все они дураки, думал Хартвуд. Его коллеги усердно работали, не жалуясь, учились в свободное время и думали куда-нибудь попасть, бегая карандашами по гроссбухам «Свази и Слоуна», а сами Свази и Слоун забирали всю прибыль. У них были летние домики, конюшни для лошадей, лимузины с шоферами. Все остальные только и делали, что зарабатывали деньги для владельцев конторы.

Было без четверти двенадцать, когда Свази подошел к двери своего кабинета — Слоун почти все время был в разъездах. Хартвуд взглянул на Свази исподлобья. Старый конь притворился вполне свойским. Он называл всех служащих по именам и хлопал их по спине каждое Рождество. Но совместно с партнером он правил конторой железной рукой. Чего бы только не отдал Хартвуд, чтобы оказаться на его месте!

— Кто-нибудь передаст мистеру Бреннеру, что я хочу его видеть? — позвал Свази.

Притворство, решил Хартвуд. У старого Свази была секретарша, выполнявшая его поручения, и зуммер, по которому он мог бы позвонить Бреннеру, но он предпочитал делать все именно так, чтобы в офисе считали его обычным парнем и отдавали последнюю унцию пота во славу конторы. Хартвуд увидел, как девушка встала и открыла дверь кабинета Бреннера. Он услышал ее голос:

— Мистер Бреннер.

Ответа не последовало. Хартвуд увидел, как девушка прошла немного дальше в кабинет, и снова услышал ее зов. Потом она закричала и выбежала из кабинета, закрыв лицо руками. Старый Свази появился снова, склонившись над девушкой, которая опустилась в кресло и стонала. Она подняла дрожащую руку и указала на кабинет Бреннера. Затем Хартвуд вместе с семью другими служащими-мужчинами и Свази вошли в кабинет Бреннера. Оставшиеся в общем зале девушки тревожно шептались.

Старый Бреннер развалился в своем вращающемся кресле, свесив руки по бокам. Его глаза были открыты, пристально смотрели куда-то, и, если не считать судорожного вздымания груди, он выглядел абсолютно неподвижным. Свази склонился над ним.

— Бреннер! — позвал он.

Ответа не последовало. Свази пощупал его пульс, затем вместе с Хартвудом и Джеком Дорном поднял старого Бреннера со стула и перенес на кушетку в соседнем кабинете. Старик лежал неподвижно, вытянувшись во весь рост. Хартвуд озадаченно уставился на него. Свази покачал головой.

— Это похоже на внезапный удар. Кто-нибудь из вас обратил внимание, не было ли ему плохо сегодня утром?

— Он говорил с Хартвудом, — сказал Джек Дорн.

— Я не заметил в нем ничего необычного, — сказал Хартвуд. — Когда он разговаривал со мной, он казался вполне нормальным.

В кабинет вошел суетливый маленький доктор с черным саквояжем в руке. Он измерил температуру Бреннера, проверил его сердце и рефлексы.

— Не понимаю, — сказал он, нахмурившись. — Физически с ним все в порядке. Но я никогда раньше не сталкивался с подобным случаем. Как будто его разум накрыла черная тень и закрыла все вокруг. Он не способен поднять руку, или повернуть голову, или говорить — он словно новорожденный ребенок. Он дышит, и его сердце бьется, потому что таковы рефлексы.