Рассказы. Том 5. Одержимость - [13]

— Привет, — произнес знакомый голос. Гибсон не мог понять, что это такое, поэтому тихо хмыкнул.

— Я просто хотел узнать, — сказал голос, — о нашем вчерашнем разговоре. Вы уже приняли решение насчет поездки на Марс?

Джо Гибсон с грохотом бросил трубку на рычаг. Голова его скрылась под одеялом, и он долго лежал, вздрагивая и всхлипывая.

3.

Премьера была солидной. Так и должно было быть. За неделю до этого творился просто чистый ад. Макси снова работал как собака, исполняя условия контракта. Джо Гибсон на репетиции выбил весь алкоголь из организма. Теперь он сидел на эстраде и ждал, когда заиграет оркестр, а в руках у него была труба. Он знал, что все в порядке.

Имелось только одно неправильное обстоятельство. Его глаза. У Джо Гибсона щипало в глазах. Они причиняли ему боль из-за того, что он всю прошлую неделю щурился. Щурился на лица в толпе, лица, которые он видел с крыш автобусов или через окна. Джо Гибсон кого-то искал. А именно маленького чудика в коричневом пальто. Он боялся увидеть его. И почему-то ему становилось еще страшнее, поскольку он… не видел его. Теперь он смотрел вниз на тусклый танцпол, ослепленный резким пятном света сверху, и снова щурился.

Так что у него болели глаза, и все это время он обманывал себя, что все в порядке, с ним все в порядке, это просто еще одно открытие — но он молился о том моменте, когда поднесет трубу к губам и выдохнет весь страх и беспокойство, выдохнет мысль о том, чтобы щуриться, и мысли, которые скрывались за этим болезненным поиском.

Руки, державшие трубу, дрожали, и по поверхности трубы стекали капельки пота. Последний быстрый взгляд на столики, окаймляющие танцпол. Никакого коричневого пальто.

Джо Гибсон мрачно поднял трубу.

Тогда наверняка все было в порядке. Толпа танцевала. Джо Гибсон даже не потрудился больше искать этого странного типа. Его глаза были закрыты. Он был вне этого мира. Он отправился к звездам на трубе, выдувая буги-вуги. Музыка лилась горячим, твердым потоком, таким, за какой можно было ухватиться. Он крутил каждую ноту, не желая отпускать ее. Он хотел прокатиться в одиночку, хотел играть на своей трубе, держать глаза закрытыми, держать свой мозг закрытым для всего, кроме издаваемых из этого мира звуков. Наконец-то с ним все было в порядке. Он полностью отыграл свой номер до антракта.

Затем Джо Гибсон откинулся на спинку стула за партитурой и впервые осознал, что его рубашка и манишка промокли насквозь, а под левой подмышкой разорвалась ткань. Он был слишком возбужден, чтобы заметить это. И вот теперь другие музыканты покидали трибуну, чтобы покурить, и толпа тоже оставила танцпол. Джо Гибсон встал. Он увидел, что Макси ждет его за эстрадой. Он сунул трубу в футляр, выпрямился и быстрым шагом направился к ступенькам за стойкой.

Он бросил взгляд на пустынный пол, который был не совсем пустынным. Коричневое пятно закрутилось там, за яркими огнями. Одинокая фигура кружилась в собственном сольном танце. И фигура взмыла на платформу в стремительном скольжении, и Джо Гибсон увидел лицо под опущенными полями шляпы, а затем услышал слова.

— Мне понравилась ваша игра. Я полагаю, вы уже почти готовы к путешествию на Марс.

Джо Гибсон одним прыжком покинул эстраду. Он был недостаточно быстр. Коричневое пальто прыгало между столами. Казалось, никто этого не замечал. Но почти все видели, как Джо Гибсон спрыгнул с эстрады и с криком выбежал из зала на улицу.

4.

С Джо все было в порядке, пока Макси оставался с ним в комнате, но потом мозгоправ велел ему выйти, и стал разговаривать с Джо наедине. Мозгоправ был деликатным парнем, и, казалось, знал свое дело. Макси сказал, что он лучший психиатр, а Макси разбирается в таких вещах.

Но теперь Макси вышел, а Джо лежал на диване с направленным в глаза светом, и врач говорил ему, чтобы он расслабился, успокоился, перестал думать и просто говорил все, что взбредет в голову. Это слишком напоминало Джо те гангстерские киношки, где парню дают шанс выжить. Но при этом лучше было лечь, чем слушать, как мозгоправ стучит его по спине и заставляет вытягивать руки с закрытыми глазами. Это делалось для проверки рефлексов, но Джо Гибсону было на свои рефлексы наплевать. Он боялся человека в коричневом пальто. Человек, которого он не мог поймать, человек, которого он даже не видел на улице в ту ночь, когда он выгнал его из кафе и потерял работу.

Джо начал объяснять это врачу, тщательно подбирая слова, потому что не хотел, чтобы этот человек подумал, что с ним действительно что-то не так. Не то чтобы он слышал голоса или что-то в этом роде. В нем не было ничего плохого, кроме того, что он видел этого чудика. Но мозгоправ продолжал задавать вопросы, и довольно скоро Джо признался во всем — не столько признался, сколько вспомнил. Когда он был ребенком, его посещали головокружительные идеи. Странные вещи.

Например, он тайком уходил посидеть в угольном подвале, когда его старик зажигал со своей старухой. Он засыпал внизу, в подвале, и ему снилось, что он вовсе не в угольном подвале, что его вообще нигде нет. В этих снах не было ни угольного погреба, ни верхнего этажа. Ни дома, ни людей. Там были только темнота и Джо Гибсон.