Рассказы. Том 4. Фатализм - [23]

— Отвратительно, — прокомментировала Лили.

— Забудь об этом, — посоветовал я.

Я забыл об этом, упиваясь ее ночным поцелуем. Я все забыл.

Знал только, что завтра, в десять часов, она будет ждать меня в институте.

Так и вышло. Я вошел в вестибюль и взял ее за руку.

— А где профессор? — спросил я.

— Он так и не появился.

— Значит, у него похмелье! Ты ему звонила?

— Конечно. Его экономка говорит, что его не было дома всю ночь.

— Странно. Что же нам делать?

— Пойдем в лабораторию и подождем. Мы должны осмотреть наш… образец.

Лили пошла по коридору к зарешеченной двери, стала возиться с ключом.

— Да ведь она открыта!

Мы вошли. В комнате было темно, горела только одна жаровня. Одинокая жаровня и красные глаза в стеклянной клетке. Перед клеткой замерла какая-то фигура.

— Кит!

Я встряхнул его. Он с трудом поднялся на ноги.

— О… должно быть, я задремал. Пробыл здесь почти всю ночь, наблюдая за тем, что он будет делать.

Лицо Кита выглядело изможденным, одежда помятой. Он говорил хрипло, будто в полусне.

— Лучше идите домой и отдохните, — предложила Лили. — Мы останемся здесь. Если вы чувствуете себя в состоянии выполнить измерения сегодня днем, мы все сделаем.

Внезапно профессор выпрямился. Казалось, он заметно стряхнул с себя усталость.

— Чепуха! Я в порядке. Чувствую себя великолепно, совершенно великолепно. Но нет времени для разговоров, моя дорогая. Я должен найти Консидайна. От него нужно больше денег, и сразу же. У меня есть одна отличная идея. Расскажу тебе все об этом. Но надо найти Консидайна. Оставайся здесь, будь начеку. Увидимся вечером на балу с пробирками. Я договорюсь встретиться там с Консидайном и его друзьями.

Он исчез. Рот Лили превратился в красный овал изумления.

— Бал с пробирками? — повторил я.

— Да. Светский маскарад. Меценаты Роклиннского института проводят его каждый год. Там собирают деньги, знаешь ли. Но что нужно Киту на таком собрании? Он никогда не танцует и не занимается общественными делами.

— Ты забыла о прошлой ночи.

— В том-то и дело, что я не могу забыть прошлую ночь. Наш профессор не здоров, я в этом уверена. Что-то случилось.

— Он не единственный, кто нездоров, — тихо сказал я. — Посмотри в клетку.

Лили повернулась, и мы вместе осмотрели клетку. Сатана присел на корточки, полулежа на полу. Красные глаза вспыхнули, но внезапно стали еще слабее в своем огне.

— Заболел? — пробормотала Лили.

— Ни воздуха, ни еды. Что ест Его Величество? — начал я, и тут же что-то в облике этого существа заставило меня замолчать.

— Жаль, что здесь нет Кита, — сказала Лили. — Мы должны что-то предпринять.

Мы заглянули в стеклянную клетку. Внезапно Сатана открыл глаза. Он сел и посмотрел на нас. Внезапно он поднялся на ноги и шагнул вперед. Его поднятые когти почти касались стекла, но не совсем. Это был призывный жест. И в этих глазах я читал не ненависть, а — признание! Губы скривились, обнажив пожелтевшие клыки. Они молча двигались за стеклом.

— Он хочет поговорить с нами! — ахнула Лили. — Я в этом уверена!

— Смотри!

Черный дьявол дико жестикулировал. Его глаза остановились сначала на лице Лили, а потом на моем.

— Если бы мы только могли узнать…

— Бесполезно.

Очевидно, это было правдой. Его Нечестивость вдруг снова упал на пол, уткнувшись головой в длинные черные руки. Мы уставились друг на друга в течение долгого времени. В клетке снова что-то зашевелилось. Существо склонилось над полом на колени. Одна лапа держала крошечный осколок. Вздрогнув, я узнал его. Это был мел — фосфоресцирующее вещество, которым рисуют пентаграмму. И Дьявол писал! Время от времени глаза останавливались на наших лицах в странной мольбе. Костлявые пальцы продолжали двигаться: медленно, мучительно. На полу были начертаны буквы. Слова. И тогда это было сделано.

— Погаси огонь в жаровне, — прошептала Лили. — Тогда мы сможем прочитать надпись.

Я притушил пламя и погрузил комнату в полную темноту. Я прошел сквозь эту темноту к ней и уставился на тусклый свет на полу. Сияние стало ярче. Буквы. Это сияли серебром на полу огненные буквы. Я прочел эти слова.

«Быстрее! Остановите его, пока не стало слишком поздно. Он вошел в меня сегодня утром, и я знаю, что он собирается сделать».

Вот тогда я и ахнул. Я снова ахнул при виде двух слов под сообщением. Они были подписью.

— «Филлипс Кит», — прочел я.

Буквы серебряного огня вспыхнули в моем мозгу. Лили дрожала рядом со мной. Я поднял ее на ноги.

— Пошли, — сказал я.

— Куда же?

— За профессором, конечно. Мы отправляемся на маскарад с пробирками.

5. Дьявольские танцы

Даже у Одинокого рейнджера никогда не было миссии, подобной моей. И не в таком костюме, как у меня. Охотничий костюм Лили оказался более подходящим. Мы вошли, чтобы забрать нашего человека — если он был человеком. Сегодня мы не собирались танцевать, если то, что мы подозревали, было правдой. Это могло быть хитростью со стороны твари — хитростью дьявола. Но в мире, сошедшем с ума, все возможно. У нас был дьявол в клетке. Кто в этой комнате поверит в это? И все же это было правдой. И эти танцующие, бормочущие меценаты даже не подозревали ничего подобного. Я мрачно улыбнулся этой мысли. А вдруг его дьявольщина внезапно раскроется в этом самом бальном зале?