Рассказы - [4]

Даже члены свиты Питканаса в ужасе бежали. Солдаты, которых собрал Тушратта, тоже готовы были бежать, но были остановлены сердитым криком Стража Ворот:

— А ну стоять, трусы несчастные! Где ваша хваленая смелость? А ну по местам, на защиту короля!

Приказ вернул почти всех солдат на места, хотя пара-тройка все же продолжала улепетывать к городу.

— Что это, мой господин? Птица? — пытался перекричать гром Радус-Пижама. Жрец Тархунда все еще стоял подле короля, указывая рукой в небо. Теперь небесное тело снизилось настолько, что можно было разглядеть пару коротких неподвижных крыльев.

— Скорее корабль, — ответил Тушратта. Годы войн и сражений поневоле сделали его наблюдательным. — Посмотри, видишь по бокам ряд отверстий — они похожи на отверстия для весел у большого речного корабля.

— Но где тогда весла? — спросил Радус-Пижама. Тушратта, знавший об этом не более толстого жреца, промолчал.

— Кто может плавать на корабле по небу? — прошептал Питканас. — Боги.

Но боги не говорили ни с ним, ни с кем бы то ни было, насколько он мог судить по перепуганным физиономиям.

Корабль, если это был корабль, благополучно смял половину пшеничного поля и замер в сотне шагов от короля и его свиты. В лица им ударил порыв горячего воздуха. Грохот стих. Не только придворные, но и солдаты в ужасе закрыли глаза руками, не сомневаясь, что им пришел конец. Не будь подобное поведение ниже королевского достоинства, король, несомненно, последовал бы примеру своих подданных.

Однако Туршратта с любопытством рассматривал диковинные знаки, идущие по бортам корабля под похожими на отверстия для весел проемами.

— Уж не надписи ли это? — произнес он.

— Это не похоже на надписи, — запротестовал Радус-Пижама. Все Восемнадцать Городов долины Тил-Баршип пользовались единой письменностью; большая часть ее знаков до сих пор напоминала обозначаемые оными предметы, хотя от поколения к поколению знаки становились все проще и условнее.

— Есть много других способов письма, кроме нашего, — упрямо сказал Страж Ворот. — Я бился с горными варварами и видел их деревни. Они используют ряд наших знаков, но у них есть и собственные.

— Иноземцы, — фыркнул Радус-Пижама. — Терпеть не могу иноземцев.

— Я тоже, но мне приходится иметь с ними дело, — сказал Тушратта. Иноземцы были опасны. Их боги были иными, нежели в Восемнадцати Городах, их боги говорили на чужих бессмысленных языках. А уж если их голоса становились сердитыми — жди войны.

В борту корабля отворилась дверь. Питканас почувствовал, как забились сердце в его груди — страх сменился возбуждением. А вдруг все боги находятся внутри этого небесного корабля, по одной им известной причине решив навестить Куссару? Какая честь! Почти каждый слышит богов по несколько раз на дню, но видеть их мало кому удавалось. Из скрытого проема выскользнул трап. Король уловил какое-то движение… и все его надежды встретиться с богами лицом к лицу рухнули. Люди, показавшиеся из небесного корабля, были самыми чужеземными чужеземцами, каких ему только доводилось видеть.

Да и люди ли это вообще? Самый высокий из них был на голову ниже обычного куссаранина. Кожа их вместо серо-голубой или зелено-голубой была скорее землистого оттенка, точь-в-точь цвет кирпича-сырца. Один был потемнее, зато другой — совсем золотистый. У некоторых волосы были черными, как и у жителей Восемнадцати Городов, да и любых нормальных людей, но головы других украшали желто-коричневые или даже оранжево-красные шевелюры. А у одного волосы были… на лице!

И одежда у них была под стать внешности. Штаны из плотной синей ткани, немного походившие на те, что носят горцы. Но эти были не мешковатые, а в обтяжку. Несмотря на жару, на всех были туники таких расцветок, каких Питканасу вообще не доводилось видеть. И в руках они все держали очень странные орудия.

— Некоторые из них, похоже, воины, — сказал Тушратта, когда королевская процессия приблизилась к кораблю.

— Откуда ты знаешь? — спросил король. С его точки зрения, что черный прямоугольный ящичек, который держал у лица один из них (нет, ОДНА из них, ибо судя по груди это была женщина; и что это женщина делает в обществе путешественников?!), что длинные тонкие предметы из дерева и металла в руках пришельца с волосами на лице и еще у пары других — были одинаково непонятны.

— По тому, как они их держат, мой господин, — отвечал Страж Ворот, показав на троих с длинными штуковинами, — и по тому, как они смотрят на нас, они определенно имеют отношение к военному делу.

Получив объяснение, Питканас и сам увидел то, что заметил Тушратта. Впрочем, сам он вряд ли обратил бы на это внимание.

— Как можешь ты разглядеть все это, когда боги молчат? — удивился он. Эта ужасная тишина в голове почти сводила его с ума.

Тушратта пожал плечами.

— Я видал наших солдат и солдат горных варваров, мой господин. Мои глаза говорят мне о том, что эти люди в чем-то похожи на них. Если бы боги не молчали, они наверняка сказали бы то же самое.

Пришелец с золотистой кожей, самый низкорослый из всех, спустился по трапу и медленно приблизился к Питканасу. Он вытянул руки перед собой. Жест, несомненно, миролюбивый, но не совсем утешительный для короля: у пришельцев, заметил он, на каждой руке было только по ОДНОМУ большому пальцу!