Рассказы - [3]
В итоге Натану и Саше удалось вывести логически стройную теорию, в соответствии с которой Саша таки официально признавался евреем.
Помощником Натана оказался сухой старичок в темно-серой паре, с кожей цвета пергамента, которая обтягивала твердые черты лица. Натан ласково шутил с Сашей, но старичку спуску не давал. Покрикивал на него, когда тот допускал оплошности, и вообще брюзжал.
Старичок в темно-серой паре тщательно вытер лужу, натекшую с Сашиных ботинок (дело было зимой), и молодой человек был препровожден в операционную. Там ему велели снять штаны и прыснули на член заморозкой.
Каждый желающий сделать обрезание должен заполнить короткую анкету. В том числе надо указать свое еврейское имя. Никакого имени, кроме собственно Саша, у Саши не было. Натан протянул ему книжечку с именами и предложил выбрать любое. Эту книжечку Саша листал на протяжении всего процесса операции.
Он улегся на кушетку в одной верхней кофте. Перед носом установили желтенькую занавесочку, чтобы оградить Сашу от кровавого зрелища. На голову надели кипу, процесс все-таки священный. Перед началом моэль зачитал какие-то заклинания (некоторые Саше велено было повторять; повторял он невнятно, потому что половину не разобрал) и приступил к делу.
Саша ощутил, как в член несколько раз вошла игла шприца. После прысканья заморозкой и уколов член окончательно потерял чувствительность, перестал быть Сашиной принадлежностью и зажил собственной жизнью в руках моэля.
«Авив, Авигдор, Авиноам», – по слогам читал Саша, не сразу разобравшись в обратном привычному, европейскому, расположении страниц. Иногда он поглядывал в окно. Там были хорошо видны окрестные дома. «Живи я здесь, обязательно бы смотрел сюда в бинокль». Сначала было мокро и прохладно. Потом заскрипели зажимы, зашуршали салфетки. «Авирам, Аврагам», – перебирал Саша.
– Позови… он сидит внизу, в левом ряду, – приказал моэль старичку.
Имени Саша не разобрал, но пришел некто и обхватил его голову ладонями. Лица пришедшего Саша не видел. Пришедший с моэлем прочитали заклинания, и некто удалился. «Нет, не смотрел бы я сюда из окна, на что, собственно, смотреть-то?» – подумал Саша.
– Перекись, – скомандовал моэль. Старичок зазвенел склянками. – Да не эту, другую бутылку! Может, мне самому ее искать?! – капризно потребовал моэль. Старичок исправил ошибку.
«Авиэль, – нашел Саша. – Сын Бога, – прочитал он перевод. – Ныне редко употребляемое имя». Он несколько раз произнес имя на пробу. Звуки ласкали нёбо и губы. Что-то нежное и чувственное таилось в этих звуках. «Сын Бога. Странно, почему оно редко употребляется? Такое красивое».
– Ну что, выбрал? – спросил моэль.
– Авиэль, – произнес Саша.
– Красивое имя, – сказал моэль, поднимая и опуская руку с иглой и продетой нитью.
Вскоре все было кончено. Саша поднялся, отодрал от волос вокруг забинтованного члена прилипшие сгустки крови и заправил огромный сверток в боксеры. Натан дал ему инструкцию о том, как себя вести после обрезания. Хорошая инструкция, все разложено по полочкам: что может произойти, как поступать, чего опасаться, чего нет. «Если бы все врачи такую давали», – подумал Саша. Швы должны были рассосаться недели через две.
Вечером Саша читал «Трех мушкетеров» и в сцене, где д’Артаньян ласкает служанку миледи, а потом и саму госпожу, у Саши случилась эрекция. Стало больно. Он старался думать о снеге и морозе. Ничего не получалось, белое плечо миледи с крохотной лилией не шло из головы. В такие минуты, согласно инструкции, следовало опускать ноги в холодную воду. Саша так и сделал. Эрекцию словно ветром сдуло.
Теперь Саша ждет, когда можно будет проверить обновленный инструмент в деле. Все-таки полчаса – это не шутки.
Бабушка
У меня умерла бабушка. Родственники не сильно переживали, бабушка была очень старенькой. Все, кто знал бабушку близко и любил ее, давно были на том свете, а молодые не сильно переживали. Для молодежи бабушка была почти чужой. Старость часто делает людей чужими.
Уйдя в иной мир, бабушка освободила для меня прекрасную квартиру в одном из домов советской элиты на Спиридоновке. Теперь я думал о бабушке с теплотой. Я расхаживал по огромной лоджии, осматривал роскошный вид на город и предвкушал, как мои подруги будут падать в обморок, оказавшись здесь. Оставалось только похоронить бабушку.
Ее сожгли в крематории на окраине города, хоронить надо было в семейной могиле в районе «Рижской». Перевоз урны с прахом и захоронение поручили мне.
Машину я не вожу, а такси показалось вульгарным транспортом для последнего бабушкиного пути. Я обратился за помощью к Витьке. У Витьки была «четверка».
Оказалось, что «четверка» не на ходу, что Витька врезался на ней в иномарку и теперь расплачивается. Но есть выход, у Витькиного папаши под окном стоит старенький «ИЖ-комби», и можно попробовать завести его. Я сказал, что давай, мол, попробуем. Витька попробовал. «Комби» завелся. Витька подобрал меня на Маяковке, и мы направились в крематорий. Был солнечный сентябрьский день.
В крематории полный юноша в белом халате с пятнами от пищи выдал мне фарфоровую вазу с крышкой, расписанную под гжель. Бабушка любила гжель, и родственники решили похоронить ее в гжельской посуде. Вазу выполнил на заказ какой-то член Союза художников, мастер росписи под гжель. Я черкнул свой автограф в журнале выдачи прахов, сунул вазу под мышку и пошел к машине.
В этой книге – рассказы трёх писателей, трёх мужчин, трёх Александров: Цыпкина, Снегирёва, Маленкова. И рисунки одной художницы – славной девушки Арины Обух. Этот печатный квартет звучит не хуже, чем живое выступление. В нём есть всё: одиночество и любовь, взрослые и дети, собаки и кошки, столица и провинция, радость и грусть, смех и слёзы. Одного в нём не найдёте точно – скуки. Книга издается в авторской редакции.
«БеспринцЫпные чтения» возвращаются! Лучшее от самого яркого и необычного литературно-театрального проекта последнего времени. Рассказы знаменитых авторов: Алёны Долецкой, Жуки Жуковой, Александра Маленкова, Александра Снегирёва, Саши Филиппенко, Александра Цыпкина и не только. Самые смешные и трогательные истории со всей страны, которые были прочитаны со сцены авторами и ведущими российскими актерами: Ингеборгой Дапкунайте, Анной Михалковой, Константином Хабенским и другими. Эти тексты собирали залы от Нью-Йорка до Воронежа.
В центре повествования – судьба Веры, типичная для большинства российских женщин, пытающихся найти свое счастье среди измельчавшего мужского племени. Избранники ее – один другого хуже. А потребность стать матерью сильнее с каждым днем. Может ли не сломаться Вера под натиском жестоких обстоятельств? Может ли выжить Красота в агрессивной среде? Как сложится судьба Веры и есть ли вообще в России место женщине по имени Вера?.. Роман-метафора А. Снегирёва ставит перед нами актуальные вопросы.
«Её подтолкнул уход мужа. Как-то стронул с фундамента. До этого она была вполне, а после его ухода изменилась. Тяга к чистоте, конечно, присутствовала, но разумная. Например, собаку в гостях погладит и сразу руки моет. С мылом. А если собака опять на ласку напросится, она опять помоет. И так сколько угодно раз. Аккуратистка, одним словом. Это мужа и доконало. Ведь он не к другой ушёл, а просто ушёл, лишь бы от неё. Правила без исключений кого угодно с ума сведут…».
Александр Снегирев – лауреат премий «Дебют» (2005), «Венец» (2007), «Эврика» (2008). Автор нашумевшего романа «Как мы бомбили Америку», безупречный стиль и предельная откровенность которого поразила и молодую аудиторию, и Союз писателей Москвы. Новая книга Александра Снегирева – история одновременно жесткая и нежная, остросоциальная и почти детективная, изысканно метафоричная и написанная на разрыв аорты.
Димке Козыреву двадцать семь. Димка добрый и честный. У него есть любимая девушка и хорошая работа. Только тачки нет… Наступает кризис. Девчонка уходит, с работы увольняют. Последний шанс — победить в литературном конкурсе.Не жди решения жюри сложа руки! Займись рукопашным боем, подставляй соперников, будь беспощадным! Ни шагу назад!Детективная история о том, как Димка Козырев стал писателем. Юмор и рыдания, кровь и нежность, блеск власти и нищета закоулков, а также призрак Арсения Тарковского в новом романе Александра Снегирёва «Тщеславие».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.
Он мечтал о счастье. И всё его обещало: и вёдра с нарциссами на стойке бара, и острый запах прелести, наглости, ранимости, разлитый в клубе, и пара-тройка «лонг-айлендов», и чувство уверенности, что любит и любим той единственной, которая сейчас далеко. Он мечтал… Но только апреля в сердце не было. Как не было ощущения, что по-прежнему юн. Как не было веры, что любовь настоящая. Чтобы заглушить острую боль несвершившегося и утраченного, он решил, что просто хочет хорошо провести этот вечер…
«Мы стали неразлучны. Как-то ночью я провожал ее. Мы ласкались, сидя на ограде возле могилы. Вдруг ее тело обмякло, и она упала в кусты ярких осенних цветов, высаженных рядом с надгробием. Не в силах удержать ее, я повалился сверху, успев защитить ее голову от удара. Когда до меня дошло, что она потеряла сознание, то не придумал ничего лучшего, чем ударить ее по щеке и тотчас поцеловать. Во мне заговорили знания, почерпнутые из фильмов и детских сказок, когда шлепки по лицу и поцелуи поднимают с одра. Я впервые бил женщину, бил, чередуя удары с поцелуями».
Семь историй от Александра Снегирёва – свободное обращение с запретными темами. Ханжам не рекомендуется. Остальные найдут здесь динамизм сюжета, мысль и задор.В противоречивом герое поколения тридцатилетних сплетена жестокость и чуткость, холодность и романтизм. Он смеется над смертью, тоскует по безвозвратно ушедшему и остро чувствует жизнь.Читается легко, погружаешься полностью.
Когда-то он снимал комнату у одинокой дамы преклонного возраста. Она привязалась к нему, начала наряжаться, подарила фотоаппарат, а вскоре принялась настаивать на близости. Он хотел сбежать, но, поддавшись её мольбам, остался. Стали друзьями. А потом он влюбился в девушку…Прошли годы, он отчетливо помнит имя старухи – от её участия пришёл успех в его карьеру. Но не может вспомнить имени некогда любимой – с ней из его жизни ушло счастье.В рассказе «Как же её звали?..», как и в других рассказах новой книги А. Снегирёва, вы не найдёте героев и негодяев, хороших и плохих, обличений и вердиктов.