Рассказы - [20]

Шрифт
Интервал

Перебивая ее, вскакивая от возмущения, бледнея и дергая бородку, в свою очередь начинал кричать Егор Михайлович:

— Так-с, так-с… удивляюсь, не понимаю! Зачем смеяться, что я вам сделал?.. Отлично знаете, что пан Гузик на вас не женится и вообще он подозрительная личность. В долгу как в шелку, отцовское состояние промотал, имение заложил, только пыль в нос пускает… Сами знаете, еще недавно плакали, что оскорбил вас своими гнусностями… в Париж предлагал ехать… вы меня извините, только так нельзя. У вас прекрасная, возвышенная душа, а говорите вы несуразности. Подумайте только, такой человек не умеет уважать женщину… он циник, гнусный циник, а я же люблю вас.

Панна Януария хлопала в ладоши, потом, прыгнув на землю, говорила, поджимая губы, раскачивая головою.

— А-яй, какой вы злой! Но что же мне делать, если я такая ветреная. Но будет! Быстренько целуйте мою руку и распрямите брови. Вот идет к нам пан Гузик. Вы с ним поболтайте, а я убегу. Мне стыдно будет, если увидит он меня босой… Ну так…

И, захватив полы широкой своей кисейной юбки, прикрывая ею обнаженные икры, кинулась в чащу.


III

Помахивая в воздухе стеком, шел по тропинке к Егору Михайловичу пан Гузик в кавалерийских своих рейтузах, ботфортах и куцей кепке на голове. Усы его лихо торчали кверху, глаза лукаво улыбались, нос самонадеянно глядел в небо.

— Пану доктору мое почтение,— воскликнул он, болтая перед лицом рукою,— тысячу извинений за прерванный tête à tête. Но пан Яцковский послал меня к вам просить на завтрак.

И, подходя вплотную к Егору Михайловичу, взял его пан Гузик дружески под локоть и подмигнул.

— У пана губа не дура — девица хоть куда, только имей деньги.

Свирепо глядя на говорившего, доктор дернул картуз на нос и зашагал по дорожке.

— Я бы просил меня оставить в покое. Не понимаю этих дурацких шуточек! Мы с вами разные люди.

Пан Гузик шел сзади, посвистывал, стек его колесом кружил в воздухе.

— Поверьте, мы можем быть с вами разными людьми, но женщина всегда одна и та же. Как можно меньше серьезности в отношении к ней. Честное слово! Они хотят только веселиться; обязанность ваша развлекать их. Ах, пан доктор, поедем сегодня в город. Панна Януария, конечно, не откажется.

Оба вышли из рощи и шли по полю к усадьбе Яцковского. Навозные жуки гудели у них под ногами; солнце парило все больше, рожь застыла в полуденном сне.

«Конечно, он сегодня от меня не отстанет,— изводился Егор Михайлович.— Попрощаюсь и уеду домой. Что, в самом деле, такое?»

В столовой на столе перед паном Яцковским высилась батарея бутылок. Соблазнительно расставлены были закуски, дымилось блюдо с жареной уткой.

Вытягивая вперед жирные губы, причмокивая, громко нюхал воздух пан Яцковский, а панна Януария >{5}, стоя подле него, разрезала жаркое. По обе ее стороны,— жалобно повизгивая, хлопая по полу хвостами, ерзались Чамбур и Левчак.

Снимая картуз, еще с порога радостно закричал пан Гузик:

— Приятного аппетита, пан Адам! Что может быть слаще запаха утки!

Егор Михайлович, проходя мимо него, сказал угрюмо:

— Мне, пожалуй, домой пора.

Но тотчас же схватив его за рукав, потянула панна Януария к столу и, заставив сесть, повелительно молвила:

— Я не люблю, чтобы у меня не слушались. Садитесь и ешьте. Вот, вам жирный кусок нарочно отрезала…

— Архиерейский! — смеясь, крикнул пан Гузик, разливая водку.

— Ваше здоровье!

Выпивая пятую рюмку, думал Егор Михайлович, что пора кончить и что вообще все ералаш какой-то, что лучше бы ему сидеть дома и не рыпаться, что похож он больше на кулика, чем на жениха, и что никто никогда не поймет его сердца. И мысленно любуясь собою, своею любовью, умилялся он все больше, представляя себе,— вот полюбила его прекрасная, чистая девушка и поняла, какой он необыкновенный. А тут этот старый охотник, этот пьяница и шарлатан, ничего не понимает, и панна Януария, злая обольстительница, с радостью готовая сгубить его.

Но, весело подмигивая, наливал пан Гузик Егору Михайловичу шестую рюмку, и он покорно выпивал ее, чувствуя себя не в силах сдвинуться с места.

— О, так! Что за охота была здесь в прежние годы,— бубнил пан Яцковский,— вы никогда этого не видали… Я сам имел пять борзых и десять гончих. Лис травил за одно удовольствие, а зайцев никто не считал. Фа! Кабы не мой ревматизм, чтоб его волки съели! Сиди тут и смотри в окошко. Януария, угощай гостей. Даром тебя, что ли, в институте учили. Ну, будешь женой, муж бить станет.

— Бить, бить! — смеясь, кричал пан Гузик.— Ну и комик вы, пан Адам!

— Меня никто тронуть не посмеет, я сама себе госпожа,— надменно поднимая голову, блистая темными глазами, отвечала девушка.— Вы, папаша, совсем не знаете современности. Теперь женщина госпожа, а мужчина ее покорный слуга. Что скажете на это, Егор Михайлович?

Неуверенно опрокидывая восьмую рюмку, смущенно косясь себе на кончик носа, бормотал доктор:

— Вы, пожалуйста, надо мною не смейтесь. Вам известны мои чувства, к тому же я человек не воинственный.

Снова впадая в мрачность, силился доктор припомнить самое жалобное слово, такое, от которого всем хотелось бы плакать. Почему то воображал он перед собою луг ярко-зеленый, а на лугу цветы, ромашки. «Такая должна быть женщина,— думал он умиленно,— такая белая и мечтательная. Неужели никто этого не понимает?»


Еще от автора Юрий Львович Слёзкин
Дом правительства. Сага о русской революции

Дом правительства, ныне более известный как Дом на набережной, был эпицентром реальной жизни – и реальной смерти – социалистической империи. Собрав огромный массив данных о его обитателях, историк Юрий Слёзкин создал необыкновенно живое эпическое полотно: из частных биографий старых большевиков, из их семейных перипетий, радостей и горестей, привычек, привязанностей и внутренних противоречий складывается цельный портрет русской революции и ее судьба: рождение, жизненный путь и естественное окончание.


Столовая гора

Написанный в 1922 г. роман «Столовая гора» («Девушка с гор») талантливого незаслуженно забытого русского писателя Ю. Л. Слезкина (1885—1947) — о поисках российской интеллигенцией места в обществе в постреволюционные годы, духовном распаде в среде «внутренней эмиграции».


Мой пантеон

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Гран Бардак Женераль

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Эра Меркурия. Евреи в современном мире

Исследование историка Юрия Слёзкина, автора монументального “Дома правительства”, посвящено исторической судьбе евреев российской черты оседлости – опыту выживания вечно чуждых (и тщательно оберегающих свою чуждость) странников-“меркурианцев” в толще враждебных (и вечно культивирующих свою враждебность) “титульных” наций. Этот опыт становится особенно трагическим в XX веке, в эпоху трех “мессианских исходов” – “в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю обетованную еврейского национализма; и в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности”.


Ольга Орг

Роман талантливейшего незаслуженно забытого русского писателя Юрия Львовича Слёзкина (1885—1947) «Ольга Орг» (1914) за короткий период выдержал до десятка изданий, был экранизирован и переведен на шесть европейских языков. В нем выведен новый тип девушки, новая героиня эпохи крушения идеалов буржуазного общества. Обнаружив фальшь, лицемерие буржуазной морали, гимназистка Ольга Орг, дочь крупного губернского чиновника, сбрасывает ее оковы, но перед ней нет ни путей, ни идеалов…


Рекомендуем почитать
Ангелы поют на небесах. Пасхальный сборник Сергея Дурылина

Настоящий сборник – часть большой книги, составленной А. Б. Галкиным по идее и материалам замечательного русского писателя, богослова, священника, театроведа, литературоведа и педагога С. Н. Дурылина. Книга посвящена годовому циклу православных и народных праздников в произведениях русских писателей. Данная же часть посвящена праздникам определенного периода церковного года – от Великого поста до Троицы. В нее вошли прозаические и поэтические тексты самого Дурылина, тексты, отобранные им из всего массива русской литературы, а также тексты, помещенные в сборник его составителем, А.


Биографический очерк Л. де Клапье Вовенарга

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Зефироты (Фантастическая литература. Исследования и материалы. Том V)

Книга впервые за долгие годы знакомит широкий круг читателей с изящной и нашумевшей в свое время научно-фантастической мистификацией В. Ф. Одоевского «Зефироты» (1861), а также дополнительными материалами. В сопроводительной статье прослеживается история и отголоски мистификации Одоевского, которая рассматривается в связи с литературным и событийным контекстом эпохи.


Дура, или Капитан в отставке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Собраніе сочиненій В. Г. Тана. Томъ пятый. Американскіе разсказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих

В книге представлено весьма актуальное во времена пандемии произведение популярного в народе писателя и корреспондента Пушкина А. А. Орлова (1790/91-1840) «Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих», впервые увидевшее свет в 1830 г.


Разными глазами

Повесть в эпистолярном жанре «Разными глазами» (1925) талантливейшего незаслуженно забытого русского писателя Юрия Львовича Слёзкина (1885—1947) многозначна. Это и осмысление проблем новой жизни России, новой, раскрепощенной морали, и осмысление своего пути, это и поиски истины, смысла новой работы. Странные отношения двух отдыхающих в Крыму — музыканта Николая Васильевича Тесьминова и жены профессора Марии Васильевны Угрюмовой — вызывают напряженный интерес окружающих. В разнице восприятия и понимания этих отношений, которую мы видим в письмах, обнаруживается и разница характеров, мировосприятий, мироощущений, отношения к себе и другим людям.


Козел в огороде

В повести «Козел в огороде» талантливейший незаслуженно забытый русский писатель Юрий Львович Слёзкин (1885—1947) дает сатирическую картину нэповской России. Он показывает, как в заштатном городке нелепое происшествие всколыхнуло и выплеснуло наружу всю глупость, все ничтожество мещанства, мелкобуржуазной стихии, еще живучей, еще полностью не уничтоженной революцией.


Третья жизнь

Вступительная статья известного литературоведа, исследователя творчества забытых и ранее запрещенных писателей С. С. Никоненко к книге, в которой собраны произведения талантливейшего русского прозаика Юрия Львовича Слёзкина (1885— 1947).


Бабье лето

«…В строках этого молодого, еще не окрепшего автора есть что-то от Л. Н. Толстого его первых времен…» — такую характеристику роману Юрия Львовича Слёзкина (1885—1947) «Бабье лето» (1912) дал один из современных ему критиков.