Рассказы провинциального актера - [17]
А мне показалось, что он просто любил Денисова как сына, потому что своих детей не было, и рад был любой возможности поболтать с ним.
Репетиции шли. Через месяц должна была состояться премьера, и за годы работы в этом театре я не помню случая, чтобы что-то задержало работу — декорации, костюмы и все прочее готовилось в срок, и актеры успевали.
Позже, в Москве, я понял всю сладость такого выпуска премьер в назначенный срок. Ты готов к нему! В столице таких высших пиков спортивной формы может быть несколько, и даже премьера может не состояться. Такой роскоши провинция позволить себе не может — обманывать зрителя негоже, перестанет ходить, а дирекция не сможет платить зарплату. Сурово, но справедливо.
Репетиции шли. Я «учился ходить» по настоящей сцене, говорить, смотреть, не размахивать руками, словом, заново учился всему, что успешно освоил за четыре года в институте. Об успехах приходилось молчать. Первое знакомство с театром и с главным режиссером закончилось в сентябре тем, что главный, тщедушный человечек с озорными глазами, с бровями, прямо-таки похожими на размах орлиных крыльев и размерами и линией, посоветовал мне спрятать диплом подальше, потому что мне он больше не понадобится. Затем немедленно пригласил меня на сцену, предложил пройтись по ней, поговорить, хоть абракадабру, а он, главный, послушает, как звучит голос, и тогда решит, что со мной делать.
Я начал читать Пушкина, собираясь ошеломить главного, но после первой строфы он остановил меня.
— Нормально, — и покинул зал.
Разговоров о мечтах, творческих планах и прочей бутафории он не начал, сказав только, что театр выпускает двенадцать премьер в год.
И вот настала моя первая. Премьера прошла «нормально». То есть помощник режиссера сосчитал количество занавесов, как говорилось в старину, «опускаемых», актеры аккуратно собрали цветы и разошлись по домам. Получился спектакль или нет, станет ясно через пять спектаклей, объяснили мне корифеи, по количеству сидящих в зрительном зале. На первых пяти обязательно аншлаги — театральная публика не простит себе ни одной пропущенной премьеры, а уж дальше… На шестом спектакле может оказаться и полный зал, и человек пятнадцать, еще сомневающихся в окончательной оценке спектакля.
Денисов играл превосходно, с моей точки зрения. Позже я убедился, что все в театре и зрители считают так же, но его успех никогда не был шумным. Он нравился серьезно и глубоко… Но…
Но аплодисменты, цветы и восторги доставались не ему. Для пенящегося успеха всегда нужно немного пошлости, моды или… гениальности.
У него этого не было, но, казалось, это его вовсе не заботит.
Работа сблизила нас, и на следующий день после премьеры, оказавшись оба в театре в силу инерции, так как были свободны (репетиции новой пьесы еще не начались: несколько дней был перерыв, позже бывали случаи, когда репетиции начинались, что называется, внахлест), мы пообедали в театральном буфете, и он пошел проводить меня до гостиницы. Денисов понял, что мне не хочется нырять в свою одиночку и предложил:
— Айда ко мне — отпразднуем твой «день рождения» в театре? Первая роль на профессиональной сцене!
— Самая первая.
— Ну и лады.
Пока мы шли к магазину, он сказал, что закуска будет фирменная — «Веселые ребята», соседи на работе, спектакля вечером нет у обоих — перспективный план определился. В магазине он не позволил мне платить, сославшись на разницу в зарплате, и скоро мы шли по его улице в гору — городок лежал между гор, вернее, облезлых увалов, так что все улицы либо поднимались в гору, либо спускались с нее. Все, кроме центральной, корежили ноги булыжником, криво лежащим из-за морозов и весенних буйных таяний.
Он жил в коммунальной квартире, в большой и светлой комнате. Было чисто и просторно. Ничего лишнего, ничего громоздкого. Несколько афиш на стенах, на них несколько фотографий из его ролей, кровать с деревянной спинкой, превращенная в тахту, маленький столик у кровати, стол в середине комнаты, узкий стеллаж с книгами, платяной шкаф и все.
Дома, отбросив свою сдержанность, он стал стремительным и не очень ловким. Часто впадал в «столбняк», соображая, что же делать дальше, шевелил губами, растягивал в дурашливой улыбке и без того немалый рот, кидался то в кухню, то в комнату с кухни, постепенно сооружая пиршественный стол.
Он допустил меня к секрету изготовления фирменного блюда «Веселые ребята».
Несколько больших луковиц он очистил и разрезал вдоль всего кругляша на тонкие ломтики, и они, влажно блестя, лежали грудой посреди стола на деревянной доске. На некоторых ломтиках словно проступила крупная роса. Было ясно, что Степан — ученик Саши Хорста, но учитель пока еще не мог им гордиться: луковица часто выскакивала из рук, нож соскальзывал с доски, ломтики падали на пол, он швырял их в рукомойник, они не попадали туда и снова шлепались на пол. Но он старался.
Из кулька он высыпал на блюдо кильки. Долго мыл их в холодной воде, выбрасывая бракованные, и, наконец, слил воду и разложил их в блюде — они легли ровно и серебристо, это ему удалось. Сверху он засыпал их нарезанным луком, присыпал солью и перцем, накрыл другим блюдом и старательно потряс содержимое. Открыл. Кильки, как в водорослях, запутались в распавшихся кольцах лука, засияли еще ярче, на дне стал скапливаться сок. Вторую половину нарезанного лука он помял в холодной воде, отжал, тоже посолил и поперчил, и залил томатным соком.
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.