Рассказы про Россию. 1861—1922 - [6]

Владимир Андреевич Долгоруков занимал пост московского градоначальника четверть века

На похороны великого князя царь с царицей приехать не могли: вдова его, Елизавета Федоровна, родная сестра царицы, умоляла не ехать – боялась за их жизнь.

Таким образом, в 1905 году стараниями террористов Российская империя стала страной, по которой правящий в ней император уже не мог свободно передвигаться. С этим что-то надо было делать. Но что именно делать, никто не знал.

За один год – с 1906-го по 1907-й – революционеры убили 4 126 и ранили более четырех с половиной тысяч правительственных чиновников… Должность губернатора, вице-губернатора, градоначальника стала опасной для жизни.

В это критическое для российской власти время Николай II назначает Столыпина, известного своим умом и решительностью, премьер-министром.

13. Петр Столыпин

До этого Столыпин побывал на нескольких важных должностях. Прибыв в Саратов в качестве губернатора, он в первый же день узнал, что в губернии полыхает бунт, и тут же выехал на место действия. Подъезжая, увидел толпу крестьян и впереди всех здорового парня с большой дубиной в руках. Тут Столыпин проявил два важных качества – несомненное личное мужество и глубинное знание своего народа, всего несколько десятков лет как освободившегося от веков крепостной зависимости. Не дожидаясь охраны, губернатор вышел из кареты и пошел прямо на толпу. На ходу он сбросил с плеч тяжелую, так называемую николаевскую шинель и кинул ее на руки парню с дубиной, приказав:

– Подержи!

Парень выронил дубину и подхватил барскую шинель… (То, что ни в коем случае не сделал бы, утверждаю со знанием дела, юноша с Северного Кавказа, где никогда не было крепостного права.)

А Столыпин заговорил с толпой и быстро сумел снять напряжение.

…Он стал премьером 8 июля 1906 года. И всего месяц с небольшим спустя, 12 августа 1906 года, в приемную в его дачном доме, где толпилось немало посетителей, вошли два человека с портфелями (революционеры-террористы) и с возгласами бросили в людей портфели с бомбами… 33 человека погибли, более 30 были ранены. Обвалился балкон второго этажа – с трехлетним сыном Столыпина, его няней и шестнадцатилетней дочерью премьера. Сын уцелел (хотя эсеры давно приговорили ребенка к смерти), его няня погибла, дочь премьера два года лежала с раздробленными ногами и навсегда осталась инвалидом.

Неделю спустя, 19 августа 1906 года, по общему решению императора и Столыпина, было принято Положение Совета министров о военно-полевых судах. Временно вводились особые суды: председатель и четыре члена суда – офицеры; предание суду – в течение суток после преступления. Приговор выносится в течение сорока восьми часов с начала процесса (не предполагалось ни прокурора, ни адвоката) и приводится в исполнение в течение двадцати четырех часов. Эти суды действовали до 20 апреля 1907 года. После этой даты их сменили суды с обычными процессуальными нормами. За семь с небольшим месяцев по их приговорам повесили и расстреляли (вешали штатских, расстреливали военных) 683 террориста.

Все это в высшей степени печально.

Но нельзя забывать два обстоятельства.

Первое: никто решительно не знал, каким путем можно остановить террор революционеров. А бездействовать было невозможно – погибало множество ни в чем неповинных людей: ведь на даче Столыпина целью революционеров было только его убийство, а сколько народу погибло, включая бедную няню его маленького сына…

И второе: смотря с чем сравнивать! Тогда сравнивать было не с чем – и количество виселиц, конечно, ужасало людей. Но – прошло тридцать с лишним лет. И уже не в России, а в Советском Союзе (его основатель обещал людям исключительно светлое будущее) за один день Сталин и Молотов подписали в несколько раз больше смертных приговоров, чем военно-полевые суды за семь с лишним месяцев…

И это еще не все. Общее количество смертных приговоров – 3173, подписанных Сталиным и его ближайшим подручным Молотовым за один день (и все эти люди были расстреляны – и впоследствии посмертно реабилитированы, то есть полностью оправданы: государство признало, что умертвило их зазря), превосходит число всех смертных приговоров, вынесенных в Российской империи военными судами (в обычных судах смертной казни не было – поясню это дальше) за девять лет – с 1905-го по 1913-й.

В годы столыпинского премьерства, повторю, никто не мог и вообразить себе такой человечьей мясорубки!

Вы, мои умные читатели (а я преподавала в школе и очень хорошо знаю, каким умным можно быть в девять-одиннадцать лет! А глупым остается тот, кому просто лень умнеть), теперь знаете точные и страшные цифры. И вам есть что сказать тому, кто при вас будет расхваливать Сталина – нередко просто потому, что Сталина любит его дорогая бабушка.

Виселицы глубоко возмущали людей. Лев Толстой и другие писатели обращались к царю и к самому Столыпину (а Толстой сражался вместе с отцом Столыпина в Крымской войне в 1852–1853 годах и впоследствии держал маленького Петра на коленях…) – просили остановить казни.

В статье «Не могу молчать!» Толстой писал: «…И нынче это что-то ужасное, для меня, по крайней мере, такое, что я не могу не то что молчать, не могу жить, как я жил, в общении с теми ужасными существами, которые делают эти дела. …Обращаюсь ко всем участникам непрестанно совершающихся под ложным названием закона преступлений, ко всем, начиная от возводящих на виселицу и надевающих колпаки и петли на людей-братьев… и до вас, двух главных скрытных палачей, своим попустительством участвующих во всех этих преступлениях: Петру Столыпину и Николаю Романову.