Рассказы - [12]

А может, все-таки в ответвление лабиринта? Это - худо-бедно, но выход.... Только куда?

Ну, помогите, хоть кто-нибудь! Единственный, услышь, услышь, я так долго тебя об этом прошу! Пойми меня, пожалей.... Не царское это дело - давать милостыню.... Но ведь тогда обречено все, без конца по кругу, по кругу, и на всех отражениях - тупики...

И все-таки точка или многоточие? Кризис... Кризис чего? Себя? В ожидании лета...

На стареньком рояле вянут цветы. Слишком давно никто не касался клавиш.... А он молчит и ждет, всем своим видом взывая, умоляя...

Так все дело в ожидании? Не уметь ждать - это одно из наказаний? Или иллюзия? Вообще все - иллюзия, а то, что теперь - реальность?

Ну, тогда это называется - мордой о стол. Расплата за полет. А если не полет, а лишь иллюзия полета, тогда за что? Поделом, не рожай иллюзий, от них - один вред.

А летать-то как хочется!!!

Ну, мало ли чего хочется - сидишь вот в тупике, и сиди. Вой себе потихоньку. Но есть же все-таки Годо. Это ведь не иллюзия! Кому как, кому как.... И кто, вообще, сказал, что есть? И что это такое, Годо? С чем его едят?

Голова совсем отказывается работать. Чего тебе надо-то? Чего? А, черт его знает, чего-то надо...

А если вернуться назад? К старому замку? Повторение пройденного? Это для дураков и нищих.... Знаешь ведь, там уже ничего, кроме развалин. Интересно, можно их развалить еще раз? Наверно. Все зависит от степени разрушения, но это просто скучно...

Так что там, все-таки, насчет сказок?

Галиматья какая-то.... Снова принцесса и зеленая трехглавая тварь.... Да, грустно...

А может, просто весна? И смена старой кожи на новую? Болезненно, просто больно, и плохо, плохо. Потому и тупики на всех отражениях.... Ну вот, все встает на свои места.... И все не так страшно. Главное - просто понять, и не наделать глупостей. Не разрушаться.... А то так совсем ничего не останется. Все же зависит только от тебя.

Итак, попытка номер...

Поехали!

В тридевятом царстве, тридесятом государстве жили - были...

НАБЛЮДАТЕЛЬ

Дом имел странную форму. Еще издалека поражая количеством углов и почти отсутствием окон. Странные прорези шириной в двадцать сантиметров в каменных серых стенах напоминали скорее смотровые щели бойниц. Наблюдатель хорошенько рассмотрел всю эту серую громаду с вершины небольшого холма, отстранено заметил все архитектурные нелепости и, проверив боевую готовность автомата, висящего через плечо, медленно пошел по тропинке вниз. Вокруг было очень тихо, словно вымерла вся живность, и только странное ярко-красное солнце недвижимо висело на фиолетовом небе, словно прибитая гвоздем тарелка.

Наблюдатель подошел к дому вплотную и еще раз осмотрелся. Сквозь камни стен кое-где пробивалась неизвестная рыжая поросль, гораздо больше похожая на тяжелые густые волосы, нежели на растение. Он снова поразился абсолютной тишине, потом, стараясь ступать как можно тише, хотя его шаги, как ему казалось, просто гремели, пошел в обход дома, вдоль стен, ища хоть какое-то подобие входа.

Дверь, забитая полусгнившими досками, не открывалась, видимо, уже давно. Порог ее зарос мхом и тем же рыжим растением, спутавшимся и скатавшимся. Наблюдатель осторожно достал из сумки, висящей на поясе, плоскогубцы и ржавые гвозди один за одним упали к его ногам. Отставив к стене доски, он нажал на дверь. Дверь поддалась как-то неожиданно сразу, и, вскинув автомат, он нырнул в образовавшуюся щель, пригнувшись, чтобы не удариться головой о низкую притолоку.

Внутри царил полумрак, и затхлый вонючий воздух мгновенно проник в легкие, заставив человека судорожно сглотнуть, сдерживая кашель. По темной полуразрушенной лестнице он поднялся на второй этаж, бесшумно ступая, и очутился в длинном, причудливо изогнутом коридоре. Наблюдатель, настороженно оглядываясь по сторонам, шагнул вправо и через несколько поворотов, стараясь не задевать закрытые двери, идущие с двух сторон, уткнулся в тяжелую кованую дверь, завершающую это крыло коридора. Он застыл перед ней, пытаясь определить в какую сторону она открывается. Неожиданно сзади кто-то тронул его за рукав легко и осторожно. Наблюдатель резко крутанулся, вздернув автомат. Перед ним стояла девочка лет десяти, в сером бесцветном платьице, сшитом из мешковины, со странным взглядом огромных во весь глаз черных зрачков. Наблюдатель передернул затвор автомата и замер.

- Ты - сказочник?- спросила девочка с уверенной надеждой в голосе и, не обращая внимания на напряженную позу незнакомца с автоматом в руках, потянула его за куртку.- Пойдем. Тебя ждут.

И, повернувшись, пошла по коридору обратно, не оглядываясь. Наблюдатель, по-прежнему сжимая в руках автомат, пошел следом. Когда они поравнялись с первой дверью, та медленно открылась, человек напряженно дернулся, среагировав, но из-за двери показалась грязно-серая детская головка с изможденным старческим лицом, и одноглазый мальчик, поддерживая тонкой рукой подобие штанов, присоединился к идущим. Из следующей двери вышла девчушка лет семи с седой прядью в черных спутанных волосах и культями вместо рук. Странная процессия в молчании двигалась по коридору. Двери, мимо которых они проходили, все так же бесшумно открывались, и все новые дети присоединялись к идущим: дети с горбами, без ног и ушей, с раздробленными кистями и искривленными телами, с двумя головами, со странным, одинаковым взглядом огромных во весь глаз зрачков. И казалось, не будет этому конца. Коридор все не кончался, Наблюдатель повесил автомат на грудь, а девочка впереди шла все так же, не оглядываясь, дальше и дальше. Слышалось лишь тихое шлепанье босых ног по каменному полу, и зловеще стучали кованые ботинки Наблюдателя.