Рассказы - [15]

Мотор заработал, по ногам потянуло теплом. Машина тронулась. Я подумала, что надо бы пойти на койку, выспаться, пока есть еще такая возможность. Но уходить из зеленого круга ночника в темную глубину фургона не хотелось.

Довольно скоро машина остановилась, я слышала ворчливые, сонные голоса и скрип открываемых ворот. Потом пол под ногами вновь дернулся и ровно задрожал - мы понеслись по шоссе.

...Десятки, сотни раз я повторяла себе, что мне все равно. Что толку тянуть серые дни в убогих стенах казенного дома? Помучаюсь немного в Кардиналке - и все, баста. А может, бывают на свете другие жизни, другие миры? И вдруг на глаза выступили неожиданные слезы - так явственно представилась мне наша палата, спящие Лидка, Валентина. Нина Павловна, как всегда, обе ладони под голову, лицо такое строгое... Раиса, когда спит, то вполне милая, беззащитная даже. Только терпеть не может, если смотрят на нее спящую; заметит - разорется жутко... Поскрипывают пружины, кто-то присвистывает носом, и пахнет так... знакомо, уютно! Господи, а я здесь, в кардинальской машине, мчусь в ночи, и никогда, никогда больше туда не вернусь! Я давным-давно не плакала, забыла даже, что это такое. Рыдания душили меня и все никак не могли вырваться наружу, и от этого было так тяжело, так тесно в груди, что хотелось завыть или громко застонать для облегчения.

Небольшая дверь из кабины водителя открылась, кто-то прошел в фургон. Я не двинулась и не подняла головы, но всю меня бросило в жар, и я мгновенно поняла, что это - он, Димка. Подошел и сел напротив, на табуретку, привинченную к полу.

- Ну, здравствуй, Женя, вот мы и встретились, - услышала я его голос. Долго, наверное, он готовил эту фразу, так гладко она у него получилась - не может же быть, чтобы он не волновался? - А ты почти и не изменилась...

Он, конечно, волновался, - замолчал, сбившись, и видно, чувствовал себя не очень ловко - еще бы, неловко разговаривать с человеком, который уставился в пол и никак не откликается на разговор. Я не хотела его обижать, но не могла пошевелиться - все тело свело судорогой так, что было даже тяжело дышать, и в горле стоял ком невыплаканных слез. Молчание было мучительным - я физически чувствовала, как оно давит, и все внутри начинает болеть тонкой, ноющей болью. Еще немного и это станет невыносимым.

Тогда он взял мою руку, безвольно болтавшуюся в такт движению фургона. Не потянул к себе, потому что я изо всех сил упиралась локтями в колени, наклонившись вперед, - просто взял в свои ладони, как бы согревая. Как бы пытаясь обратиться ко мне другим способом, помимо слов, которые звучали слишком отчужденно. И наши пальцы узнали друг друга - так привычно они соприкоснулись и так мягко сложились вместе. Сразу стало ясно, что никто из нас ничего не забыл.

Я пыталась проглотить проклятый ком, но слов не было. Тогда я присоединила свою вторую руку к димкиным и зажмурилась от счастья. Теплые слезы, соскальзывая с ресниц, капали прямо на наши сложенные ладони.

Мне казалось, что так можно сидеть вечно - в общем, уютном, счастливом молчании. Но потом меня стало одолевать любопытство: как Димка живет сейчас, почему он оказался здесь? Мне захотелось услышать его голос. И тут он как раз заговорил: быстро, сбичиво, пытаясь все поскорей объяснить.

...Он узнал, что мы уехали в город, только следующим летом - когда увидел дом моей тетки Клавы пустующим, с забитыми окнами. У соседей разузнал наш новый городской адрес. Но Клава наотрез отказалась сказать, в какой больнице я нахожусь.

- Мне показалось, что у нее самой плохо со здоровьем - нервная, дерганая, испуганно озирается по сторонам, будто нас кто подслушивает. Когда я к ней пристал с распросами - где ты? - с ней а истерика случилась, пришлось скорую вызывать... Ну, я понял, что тут толком ничего не добьешься. А моя мама сказала, что у тебя что-то наследственное, от родителей...

- Как, твоя мама знает моих родителей? - оказывается, я давно уже смотрю ему в лицо, как зачарованная, и удивляюсь каждому слову, но это известие поразило меня больше всего.

- Да, странно, конечно, что она раньше совсем... не показывала, что знает тебя и твою семью... Но и потом она так ничего мне не сказала, просто в сердцах как-то бросила, чтобы я тебя не искал, что это, мол бесполезно. Вроде, они были еле знакомы, так, по работе...

А я в это лето закончил школу, выбирал институт. Вот и подал документы в тот, где было больше шансов тебя найти. Собственно, я все равно собирался в медициский. Знаешь, ведь мои родители - ученые, работали одно время с самим Филипповым... Ну, это как раз не важно, они были очень сильно против, не хотели никаких династий. Говорили, работа тяжелая. Но у меня вполне даже хорошо пошло - сейчас на третьем курсе, а практику прохожу в институте кардинальных исследований. И я тебя все-таки нашел!

- Димка, ну какой же ты! У тебя было такое лицо сегодня... Как у робота. Я даже думала, что ты меня забыл.

- Ну, какое я по-твоему должен был сделать лицо? Такое? - Он вытаращил глаза, завращал ими ужасно, скорчив забавную рожу. - Или такое? - Он кривлялся, делая всякие забавные морды, и смеялся, и это было так здорово я просто не могла наглядеться.