Рассказы о вещах - [27]

В трубке проделано отверстие, через которое воздух проникает внутрь фитиля, а оттуда — в середину пламени.

Лампу Арганда встретили с восторгом. Но нашлись у нее и враги. Одна старая писательница, графиня де Жанлис, говорила, что «с тех пор как лампы вошли в моду, даже молодые люди стали носить очки. Хорошие глаза можно найти только у стариков, которые читают и пишут при свете свечи».

Конечно, это неправда. Лампа Арганда нисколько глазам не вредила.

Первые фонари

За те несколько сот лет, которые отделяют лампу-чайник от лампы Арганда, на улицах городов произошли большие перемены.

Первыми были освещены улицы Парижа. Началось дело с того, что полиция стала требовать, чтобы каждый домовладелец выставлял с девяти часов вечера в окне нижнего этажа зажженную лампу.

Через некоторое время возникли специальные артели факельщиков и фонарщиков, которые за небольшую плату освещали дорогу всем желающим.

Прошло еще несколько лет, и в Париже появились фонари.

Это было большим событием. Король Людовик XIV велел выбить по этому поводу медаль.

Иностранные путешественники с восторгом рассказывают о впечатлении, которое произвел на них освещенный Париж.

Говорят, что царствование Людовика XIV стали называть «блестящим» именно из-за уличных фонарей.

Интересно почитать воспоминания людей того времени.

Передо мной книга с длинным, по тогдашней моде, названием:

ПРЕБЫВАНИЕ В ПАРИЖЕ, или точные указания для знатных путешественников, как они должны себя вести, если они хотят сделать доброе применение из своего времени и денег, НАХОДЯСЬ В ПАРИЖЕ.

Сочинение советника Его Высочества Принца Вальдека Иоахима Кристофа НЕМЕЙТЦ Париж, 1718.

На одной из страниц этой книги мы читаем:

«По вечерам можно безопасно выходить на большие улицы до десяти или одиннадцати часов. С наступлением ночи фонарщики зажигают на всех улицах и мостах общественные фонари, которые горят до двух или трех часов ночи.

Эти фонари висят на цепях посреди улицы на равных расстояниях, что весьма приятно на вид, в особенности если смотреть с перекрестка.

Некоторые лавки, кафе, таверны, кабачки остаются открыты до десяти или одиннадцати часов. Их окна уставлены бесконечным числом свечей, которые бросают яркий свет на улицу. Вот почему в хорошую погоду здесь можно встретить столько же народа, сколько днем.

На людных, оживленных улицах почти никогда не бывает грабежей или убийств. Но я не берусь утверждать, что на маленьких улицах вы не подвергнетесь нападению. Никому не советую ходить по городу темной ночью.

Хотя по улицам и разъезжает конная стража, случаются вещи, которых она не видит.

Недавно карета герцога Ричмондского была остановлена в полночь неизвестными недалеко от Нового моста. Один из нападавших ворвался в карету и пронзил герцога шпагой.

После десяти или одиннадцати часов вечера невозможно найти даже на вес золота портшез или фиакр.

Лучше всего брать с собой слугу, который шел бы впереди вас с факелом в руках».

В 1765 году в Париже были поставлены новые, «отражательные» фонари с масляными лампами вместо свечей и блестящими пластинками-рефлекторами. Такие рефлекторы и сейчас еще встречаются в керосиновых лампочках.

Новые фонари простояли много лет. Один из них — на углу улицы Ванери и Гревской площади — прославился во время французской революции. На нем восставшие парижане вешали королевских чиновников и придворных. Один аббат, которого уже тащили к фонарю, спасся только тем, что закричал:

— Ну хорошо, вы меня повесите. Станет ли вам от этого светлее?

Через двадцать лет после Парижа был освещен Лондон. Один изобретательный человек, по имени Эдуард Геминг, взялся за небольшую плату выставлять у каждой десятой двери фонарь.

Правда, фонари он был обязан ставить не всегда, а в безлунные ночи, не круглый год, а только зимой, и не на всю ночь, а с шести до двенадцати.

И все-таки его предложение вызвало бурю восторга. Его называли гениальным изобретателем, говорили, что «открытия других изобретателей ничто в сравнении с подвигом человека, который превратил ночь в белый день».

У нас в России еще сто лет тому назад улицы освещались масляными фонарями.

Как выглядели тогда улицы Петербурга, рассказывает нам Гоголь в своей повести «Невский проспект»:

«…как только сумерки упадут на домы и улицы и будошник, накрывшись рогожею, вскарабкается на лестницу зажигать фонарь… тогда Невский проспект опять оживает и начинает шевелиться. Тогда настает то таинственное время, когда лампы дают всему, какой-то заманчивый, чудесный свет.

…Длинные тени мелькают по стенам и мостовой и чуть не достигают головами Полицейского моста.

…Далее, ради бога, далее от фонаря! и скорее, сколько можно скорее, проходите мимо. Это счастие еще, если отделаетесь тем, что он зальет щегольской сюртук ваш вонючим своим маслом».

ПРИ СВЕТЕ ГАЗА И КЕРОСИНА

Газовый завод в подсвечнике

Невесело было сто лет тому назад проводить вечера при тусклом свете сальных свечей или масляных ламп. Читать было трудно, а мелкий шрифт и совсем невозможно.

Когда лампу зажигали, она горела некоторое время хорошо, но уже через час начинала понемногу гаснуть. Тяжелое сурепное масло плохо поднималось по фитилю, и фитиль от этого нагорал. Часа через два лампу приходилось зажигать снова.