Рассказы о привидениях - [11]

Всю ночь кипела работа. Трое похмельных бутафоров, десять рабочих сцены, два буфетчика, пять официантов, четыре костюмерши, трое гардеробщиков, служители дамской комнаты и комнаты для джентльменов, два билетера, две уборщицы, секретарь мистера Масселя и сам мистер Массель, вооружившись отвертками, отвинчивали и привинчивали, отвинчивали и привинчивали. К восьми утра следующего дня все было исправлено, и обессилевшая ремонтная бригада была отпущена по домам.

Однако в среду вечером история повторилась снова. Обезумевший мистер Массель носился в проходах между рядами, пытаясь утихомирить разъяренных зрителей, но те не желали утихомириваться. Кое-где словесные перепалки перерастали в мелкое рукоприкладство: один джентльмен ударил другого лорнетом, а тот, в свою очередь, ответил звонкой оплеухой; дама стукнула чужого кавалера сложенным веером по лбу — и моментально получила сдачи от дамы этого самого кавалера; в районе первых двух рядов две дамы фехтовали скрученными в трубочку программками. В общем, спектакль был сорван, деньги за билеты пришлось вернуть, а мистер Массель, закрывшись в кабинете, думал, как лучше поступить — застрелиться или, прихватив театральную кассу, бежать в Бразилию? (Последний вариант, признаемся, мистер Массель обдумывал неоднократно на протяжении последнего года, причем к театральной кассе, как правило, прибавлялась еще и мисс Флоренс Перкинс).

Однако, прислушавшись к себе, мистер Массель понял, что желание узнать, что же за гнида подстроила весь этот карнавал, сильнее желания стреляться или бежать в Бразилию, пусть даже и с мисс Флоренс Перкинс. Поэтому директор решил лично патрулировать зрительный зал после того, как там завершится ремонтная кампания.

Мистер Массель заступил на пост ровно в полвосьмого утра. В пустом зале гуляли сквозняки, и вскоре, чтобы согреться, директор принялся бродить по проходам. Ровные ряды бордового плюша убаюкивали, давали о себе знать и две бессонные ночи. Мистер Массель и сам не помнил, как улегся на кресла в третьем ряду, как закутался в бархатную занавеску…

Спустя два часа крепкий сон директора Ковент-Гардена был прерван странными скребущими звуками. Мистер Массель резко вскочил и едва не упал, запутавшись в занавеске. Посмотрев туда, откуда доносились звуки, директор увидел фигуру человека, согнувшегося над спинкой кресла.

— Эй, ты что там делаешь, гад?! — вскричал мистер Массель и коршуном метнулся к незнакомцу.

Незнакомец тем временем медленно выпрямился и повернулся к директору. В одной руке у него была отвертка, а в другой — только что отвинченная медная табличка с номером.

— Ты кто такой, а? — кричал мистер Массель, несясь по проходу и размахивая кулаками. — Ну, сейчас я тебе кишки выпущу! Башку сверну! Вредитель!

Незнакомец молча стоял на месте, не делая никаких попыток ретироваться. Когда же мистер Массель добрался до него и уже занес кулак, метя в левое ухо, незнакомец печально вздохнул и молвил:

— Не надо, мистер Массель, не утруждайтесь. Ваш кулак не достигнет цели.

— Ах, не достигнет?! — мистер Массель изо всех сил двинул в ухо наглецу, но вместо сочного удара получилось вот что: кулак директора просвистел в воздухе, и мистер Массель, резко завалившись вперед, потерял равновесие и распластался в проходе.

— Что за черт?! — стоя на карачках, вскричал директор.

— Не черт, — вновь вздохнул незнакомец. — Я привидение.

Мистер Массель, наконец, поднялся на ноги и уставился на незнакомца.

— Привидение?

— Да. Давайте присядем, и я вам все объясню.

Незнакомец отложил отвертку и табличку, сел в кресло и сложил руки на коленях.

— Да уж, объяснить определенно придется! — пробубнил мистер Массель, но гнев его куда-то улетучился, и директор с удивлением обнаружил, что ничуть не злится на этого странного незнакомца. И следующий вопрос он задал почти дружелюбным тоном:

— Ну, так чем вам не угодили наши таблички? Между прочим, ущерб за вчерашний вечер — триста сорок три фунта и десять шиллингов! Это не считая сверхурочных, которые мне придется заплатить за ночные работы!

— Но это и было моей целью — причинить театру ущерб! — вскричало привидение с неожиданной горячностью. — Во вторник вечером я наблюдал за суетой в зале, укрывшись в верхнем ярусе, и сердце мое ликовало! А вчера, когда стало ясно, что спектакль сорван, я даже забылся и захлопал в ладоши!

— Как мило, — прокомментировал мистер Массель, стремительно утрачивая обретенное было благодушие и снова сжимая кулаки.

— Но уже сегодня утром, вновь придя сюда, я принялся отвинчивать таблички скорее по привычке, и радость покинула мое сердце…

— Жалость-то какая! — съязвил директор.

— Я вдруг понял, что месть не принесет мне успокоения, — как будто не замечая реплик директора, продолжало привидение. — Да и кому я навредил? Все эти люди — они ни в чем не виноваты. Не они нанесли мне смертельную обиду и подвели меня к краю бездны.

— А кто подвел? — поинтересовался мистер Массель. — И какого рода обида, позвольте узнать?

Незнакомец уселся поудобнее и начал повествование:

— Когда-то я работал в этом театре, бутафором. Вас тогда здесь еще не было, директором служил мистер Родерик Тонбридж. Так вот. У меня, знаете ли, был голос, и весьма неплохой, — как бы опасаясь, что мистер Массель станет оспаривать это утверждение, привидение заговорило быстрее. — Поверьте, это не я вообразил себе, меня прослушивал сам синьор Сантини! И конечно, мне хотелось петь. Я говорил с мистером Тонбриджем, просил его дать мне спеть всего лишь один разок, в хоре! Заметьте, я не просил сольных партий!