Рассказы о природе - [2]

Обороняться было нечем.

А Клеопарда была уже в нескольких шагах от нас. Или мы ей дорогу должны были уступить, или она нам: тропа была узкая, а по сторонам – грязь.

– Вперёд без страха и сомненья! – произнёс я как можно веселее, крепко сжимая руку сынишки.

Клеопарда остановилась и молча оскалила зубы. Миг был решительный.

Я ещё твёрже шагнул – раз, два, три…

Свирепое животное вдруг прыгнуло в сторону и, увязая в глубокой грязи, пошло мимо нас стороной.

Я отпустил руку сынишки.

– Видишь? А ты хотел бежать.

– Ух, страшно!

– Убегать ещё страшней.

Но тут мы дошли до леса и скоро забыли это приключение.

Вчера целый день лил дождь. Грибов было много. Сперва мы брали всякие: и красные, и подберёзовики, и маслята. Но глубже в лесу, на гривках под елями и соснами, начались белые. Тут мы на другие грибы и смотреть не стали.

Лес весь сверкал, переливался разноцветными весёлыми звёздочками, каждый листок, каждая травинка и мшинка блестела, улыбалась капельными глазками: солнце ещё только поднималось над деревьями и не успело высушить вчерашнего дождя.

Все кусты и ёлочки были в паутинках, и каждая паутинка была унизана крошечными водяными жемчужинами.

Мы, конечно, сразу промочили и штаны и рубахи, но всё равно становились на колени, раскапывали руками мокрый мох и вытаскивали из-под него маленьких крепышей с тёмной шапочкой на пузатенькой ножке – настоящих боровичков. Потом спешили дальше – искать новое гнездо грибов.

Мы так увлеклись, что не заметили, как забрались глубоко в лес и очутились на опушке небольшой поляны.

– Стой! – шёпотом вдруг сказал сынишка и схватил меня за руку. – Смотри: бельчонок!

Правда: на другой стороне поляны на ветках сосны прыгала молодая белочка с тоненьким ещё хвостиком.

Бельчонок спускался с ветки на ветку. Исчез на минутку из глаз и вдруг, смотрим, скачет по земле к берёзке. Ближе к нам от той опушки стоял куст, и ещё ближе – одинокая берёза. И рядом с берёзой открыто рос малоголовый гриб на высокой белой ножке – обабок.

– А! – сказал я тоже шёпотом и потянул сынишку за росшие рядом ёлочки, чтобы не спугнуть бельчонка. – Знаешь, бельчонку, наверно, ужасно хочется попробовать этот гриб, а на землю спуститься страшно: вдруг кто-нибудь увидит и схватит.

– Ага! – согласился сынишка. – Наверно, он очень голодный.

Бельчонок уже прыгал к обабку по земле, смешно подкидывая задом.

От опушки до берёзы было верных шагов пятнадцать. Моих, человеческих, шагов пятнадцать, а беличьих мелких скачков по земле – не меньше как полсотни.

И вот только бельчонок подскакал к берёзе, не успел ещё и куснуть гриба, –  вдруг сбоку из травы откуда ни возьмись – лисица! И на него. Мы так и ахнули.

Но бельчонок вовремя заметил опасность, повернул – и в два скачка очутился на берёзе.

Он мигом взвился по стволу и притаился под самой макушкой. Весь сжался от страха в комочек. Лисица осталась с носом.

Сынишка хотел захлопать в ладоши, но я ему не дал, шепнул:

– Подожди. Это ещё не всё. Лисица, я вижу, пожилая, опытная. Она так этого дела не оставит.

Я потому так подумал, что лисица сразу, как бельчонок махнул от неё на дерево, осадила всеми четырьмя лапами, стала и потом с самым равнодушным видом повернула прочь от берёзы – к опушке. Даже не взглянула вверх, на дерево. Будто её совсем и не интересовал никогда бельчонок, не за ним она кинулась, а так просто.

А у самой глаза блестят, рот – до ушей. Мне тут и почудилась какая-то хитрость с её стороны.

Смотрим, правда: не дошла лисица до опушки, вдруг – шмыг за куст, который между берёзой той и опушкой стоял. И нет её.

– Ишь, хитрюга! – шепчет сынишка. – В засаду села. Как же теперь бельчонок домой в лес попадёт? Ведь ему мимо этого куста бежать.

– Вот в том-то и дело, – шепчу я. – Не миновать ему лисьих зубов… Но… Тс-с!.. Смотри, он что-то придумал.

Чуть заметный среди листвы на белой ветке берёзы, рыжий комочек зашевелился, развернулся – и опять превратился в бельчонка. Вытянув шею и повёртывая голову во все стороны, бельчонок долго осматривался. Но, верно, оттуда, с вершины, ему не было видно лисицы: он осторожно, потихоньку стал спускаться с ветки на ветку. Прыгнет – и оглянется. Прыгнет – и тянет шейку, заглядывает вниз.

– Ох, глупый, глупый! – шепчет сынишка. – Сейчас ведь спрыгнет на землю. Пойдём скорей прогоним лисицу!

– Подожди, подожди! – шепчу. – Посмотрим, чем кончится.

В первый раз я своими глазами видел, как лисица охотится за белкой. Бельчонок тихонько спустился уже до половины берёзы – и тут вдруг замер на ветке. Да вдруг как затрясётся на лапках, как закричит, зацокает!

– Увидел, увидел! – шепчет сынишка.

Сомнения быть не могло: белый кончик рыжей трубы – хвоста лисьего – высунулся из куста, и бельчонок его заметил!

«Эх, лисанька! – подумал я про себя. – Рано победу затрубила! Думала, уж вот он – твой бельчонок! Заиграла хвостом да и выдала себя».

Кончик лисьего хвоста сейчас же опять исчез за кустом. Но бельчонок никак не мог успокоиться. Он пронзительно громко ругал коварную лисицу уж не знаю какими своими беличьими словами и весь трясся от негодования.

Потом, когда лисий хвост исчез, бельчонок замолчал. И вдруг, чего-то ужасного испугавшись, винтом взвился по стволу к себе на спасительную вершину. Может быть, вообразил себе, что лисица сейчас прыгнет за ним из-за своего куста – на полдерева.