Рассказы о Ленине - [4]

Стал он в овраг ходить, в стрельбе тренироваться, а во встречных девочек пристально вглядываться. Бывало, увидит какую, она еще за полверсты, а он уже кричит, спрашивает:

— Ты, девка, не Каплан будешь?

— Нет, — отвечает та.

— Ну, ладно, тогда проходи…

Вот как-то идет одна такая ему навстречу, вся из себя пригожая, напевает: «Суженый мой, ряженый…»

Ленин сразу насторожился, спрашивает ее:

— Ты не Фанни Каплан?

Та в ответ:

— Да какая там Каплан, прах тебя побери! Ну, рассмешил… Надя я, понял, На-дя!

И запела с ходу: «Я — Надя, ребенок нежный, я до пяти считать могу…» — Она песенница заядлая была. Любила песни попеть да чаи погонять.

— А в сумочке у тебя что? — не отстает Ленин.

— Да так, помада, жвачка, барахло всякое…

— Ну ладно, давай тогда с тобой дружить.

— А наша дружба не заржавеет?

— Наша — точно не заржавеет.

— Давай, если так.

Стали они время вместе проводить. Сядут на кухне, чаи гоняют да песни поют. То споют «Черный ворон», а то «Там, где клен шумит», да так ловко у них вдвоем получается, складно.

Сидят они как-то вечером, поют, вдруг слышат, кто-то в дверь скребется.

— А ну-ка, зазноба, — говорит Ленин, — сходи, проверь, что там за гость — в горле кость? — сам пистолет достал, приготовился.

Поглядела Надя в дырочку, а на крыльце чмо маленькое — ребенок-кроха стоит с дулей.

— О-о! — удивилась Надя. — Ты откуда, чмо?

— На верблюде приехал, — отвечает чмо.

— Ой, умереть не встать, сдохнуть, а не жить! На верблюде он приехал.

— Кто там? — шепчет Ленин.

— А иди, погляди.

Ленин подошел, поглядел в дырочку. Правда, стоит чмо на крыльце, карапуз розовощекий с дулей…

— Тебе чего? — насупился Ленин.

— Может, тебе сказать, что такое хорошо и что такое плохо? — смеется Надя.

— Не надо! — строго одернул ее Ленин.

А Надя тут же тогда напела: «Ты скажи, ты скажи, чо те надо, чо те надо?..»

— Слышу, поете хорошо, — чмо отвечает, — дай, думаю, загляну, может, втроем споемся.

— А ты какие песни больше любишь: тюремные или про любовь? — спрашивает Ленин. Он-то сам больше жалостливые любил.

— Да мне хоть те, хоть те, один черт, лишь бы глотку подрать!

— Ух ты, — обрадовались Ленин с Надей, — тогда заходи.

Зашел чмо, стали они пробовать петь на три голоса. Спели для начала «Летят утки…», а потом, чтоб от грусти отрешиться, «Свадьбу», которая пела и плясала. Да так хорошо у них втроем получилось, хоть сразу ансамбль песни и пляски организовывай. Надя-то он восторга даже плясать кинулась, и Ленин немного притопнул…

Упарились они, сели чай пить, вином запивать, а Надя расчувствовалась и говорит:

— А, давай, чмо, ты у нас за сынка будешь, а то у нас с Лениным своих детей нет.

— А вы будете мне дули покупать?..

— Будем, ты только веди себя хорошо, а то мы будем тебя в угол на горох ставить. Нас в детском саду ставили. Вот тебе первая дуля, — сказала Надя и кукиш ему показала.

Ладно, договорились они, стали втроем жить. Чмо за сынка стал. И все бы у них хорошо было, кабы не угроза Ленину со стороны Каплан. Ленин даже в гимназию перестал ходить. Береженого Бог бережет, так рассудил. И Надя его в этом крепко поддержала. И сама не стала ходить. Ну ее к черту эту гимназию! Хорошего понемногу.

А тут и действительно скоро Каплан объявилась.

Надя прибежала как-то с базара, запыхалась.

— Ну, все, — говорит, — прибыла кума со свинцовыми конфетками, а все конфетки у нее с начинкой. Только об этом на базаре и говорят.

Испугался Ленин не на шутку, встал с браунингом перед дверью, приготовился. Ну, думает, пусть только сунется, завалю ее, как свинью… И Надя тоже испугалась, даже песни петь перестала.

А Каплан уже тут как тут, ходит, рыщет вокруг дома, где Ленин затаился, позицию выбирает… А бумаги у нее все в порядке, чистые, товарищи из кружка «Умелые руки» постарались. Даже лицензию на отстрел добыли.

И револьвер дали снаряженный. «Только ты, Кума, — говорят, — не промахнись». А у нее агентурный псевдоним Кума был. «Ага, нате-ка, выкусите, я да промахнусь», — усмехается Каплан.

Нашла удобное место во дворе и села за уборной. Как выйдет Ленин посидеть на свежем воздухе, подумать о смысле жизни, она и шарахнет! А сама немного побаивается, а вдруг да он в стрельбе поднаторел, в ворошиловские стрелки вышел? Возьмет и погубит ее в расцвете лет. Что тогда? Страшно ей стало.

А Ленину уже невмоготу дома сидеть, надо срочно по делам на улицу выйти, подумать о смысле жизни, да как? Там Каплан сидит, ждет не дождется, чтоб на него покушение совершить. А вдруг да она тоже стреляет будь здоров? Возьмет и попадет в него, а он еще никаких подвигов не совершил. Совсем страшно ему стало.

— Ну-ка, чмо, погляди, что там во дворе делается? — толкнул Ленин чмо.

Чмо поглядел в дырочку на улицу. Видит, сидит Каплан за уборной с револьвером наизготовку, если что — сразу выстрелит.

— Сидит, — говорит, — за уборной, ждет.

Еще больше Ленин с Надей струхнули. Места себе найти не могут. Хорошо, хоть один чмо находчивый оказался. Нет, думает, лучше худой мир, чем большая война. А смелости ему не занимать. Он, даже когда Ленина дома не было, вдвоем с Надей не боялся оставаться.

Отодвинул он засовчик, отворил на вершок входную дверь, стал кричать: