Рассказы о героях Китая - [35]

— Когда Хань Мин-ди хотел наградить своего сына, он сказал, что его нельзя сравнивать с сыновьями предыдущего императора. Ему будет достаточно и половины их вознаграждений. Так допустимо ли, чтобы приданое принцессы Чжанъюэ было в два раза больше, чем у принцессы Юнцзя?

Пришлось Тай-цзуну соблюдать этикет.

Узнав об этом разговоре, воспитанная и разумная императрица Чжансунь не только не затаила на Вэй Чжи злобу, но еще и отправила ему богатые дары.

Как-то раз Вэй Чжи вновь обратился к императору со своими увещеваниями. Тан Тай-цзун почувствовал себя уязвленным. Закончив в тот день свои дела, он сказал императрице Чжансунь:

— Вэй Чжи — грубый деревенщина, много языком чешет. Я его однажды убью!

Императрица Чжансунь ничего не ответила ему. Она надела парадные одежды и торжественно встала посреди дворцового зала. Тай-цзун спросил:

— Что это ты делаешь?

— Я слышала, что только при мудром императоре министры бывают честными. Раз Вэй Чжи позволяет говорить себе то, что думает, значит, это все благодаря вашей мудрости. Поэтому я надела парадные одежды и хочу поздравить Ваше Величество.

Тан Тай-цзун понял намек императрицы. Его тронули ее ум и добродетель. Он не только перестал гневаться, но даже повысил Вэй Чжи.

Когда императрица Чжансунь умерла, Тай-цзун затосковал. Он велел построить во дворце высокую башню и частенько поднимался в нее, чтобы посмотреть с высоты на могилу Чжансунь. Всех сыновей и дочерей от императрицы он оставил при себе и лично заботился о них, стараясь смягчить боль от утраты жены.

Император также приказал построить у ее гробницы маленький домик, чтобы там жили дворцовые слуги и заботились о ней так, как если бы она была живой.

Ему было все равно на то, что некоторые сочли бы эти действия неподобающими. Он так искренне горевал по своей супруге, что можно представить, насколько глубоки были его чувства к ней. В истории Китая больше не было императриц, которые оставались бы столь любимыми и после смерти. Наверняка это связано с редкостной мудростью, добродетелью и великодушием императрицы Чжансунь.

Су Динфан подавляет восстание на Памире

Су Динфан был выдающимся генералом начала эпохи Тан.

Он участвовал в ночной атаке Ли Цзина на горы Иньшань, а также в уничтожении тюркского каганата. Благодаря героизму, проявленному на войне, его назначили левым чжунланом (начальником дворцовой охраны).

Ли Цзину очень нравился этот умный и смелый молодой человек. Он частенько делился с ним знаниями о военном искусстве. Благодаря помощи наставника Су Динфан быстро совершенствовал свое военное мастерство. В карательном походе против Западно-тюркского каганата он, среди прочего, взял в плен главу тюрков Хэлу. По этому случаю Тан Гао-цзун специально организовал в его честь торжественный прием в Чанъане, повысил до левого чжунлана, а также присвоил титул князя Син. Конечно, после этого авторитет Су Динфана значительно возрос.

На четвертый год правления Гао-цзуна (659) Думань, вождь эскелов, подчинявшихся Западно-тюркскому каганату, в сговоре с царствами Шулэ, Чжуцзюйбо и Хэбаньто поднял мятеж на Памире.

Мятежники, полагаясь на отвагу своих солдат и крепость своих стен, постоянно устраивали провокации. Тан Гао-цзун повелел Су Динфану подавить восстание, возглавив карательный поход против Думаня. СуДинфан повиновался приказу. Он рассуждал о сложившейся ситуации: «Раз мятежники ведут себя так разнузданно, значит, они отлично знают, в каком порядке династия Тан обычно выставляет свои войска, какова наша стратегия. А значит — знают, как нам противостоять. Тогда на этот раз я прибегну к другой тактике». Он отобрал десять тысяч лучших воинов, три тысячи превосходных скакунов и тотчас же отправился в путь. Уже к рассвету он добрался до лагеря Думаня.

Думань не ожидал, что танская армия явится так быстро, да еще и направится прямо к его лагерю. Он всерьез перепугался и срочно собрал своих людей, чтобы дать встречный бой.

СуДинфан в это время сказал своим воинам, обнажив меч: «Вы — лучшие бойцы империи Тан. Прямо перед вами — преступные мятежники, и сегодня нам предстоит уничтожить армию повстанцев, защитить честь нашей армии! Давайте соберемся с духом, покажем все, на что мы способны, пойдем в атаку, разобьем их в пух и прах! Вперед!»

Оглушительно застучали боевые барабаны, бойцы ворвались на вражеские позиции, все вокруг заволокли клубы пыли, вздымаемые лошадиными копытами, засверкали острые клинки. Враги падали с коней замертво, словно сухие листья, сорванные в бурю ураганом. Задние ряды начали торопливо отступать, прячась за стены крепости, призывая караульных открыть городские ворота. Победа воодушевила танских воинов, они совершенно позабыли и о тяготах дальнего пути, и о потерях в битве с мятежниками. По приказу Су Динфана сразу после короткого отдыха они взяли лагерь Думаня в оцепление и начали валить лес, чтобы сделать осадное оружие.

Вечером подоспело и подкрепление. Узнав о том, какой ожесточенный бой произошел днем, воины воодушевились и пожалели, что не участвовали в этой битве.

Чувствуя, что победа уже близко, все с еще большим оживлением стали готовиться к взятию города. Повсюду расставили штурмовые лестницы и орудия, а солдаты заяли свои позиции, чтобы в любой момент исполнить приказ. Думань понимал, что на этот раз победы ему не видать. Пришлось открыть ворота. Понурый, он вышел из крепости и сдался Су Динфану. Вся танская армия радовалась легкой победе, солдаты наперебой расхваливали мудрую стратегию Су Дин-фана. Направив передовой отряд в стремительную атаку, он застал неприятеля врасплох, помешал его военным планам, сумел одним махом одержать практически полную победу, разом усмирив бунт.