Рассказы народного следователя - [6]
– Выходит, не умеешь… Языком можешь, а хомутом не сподобился?
Афонька обстоятельно собрал снедь и недопитую посудинку, отнес баульчик в ходок, привел растреноженного Бурана, завел в оглобли.
Александр Степанович нервно сжимал в кармане рукоятку браунинга и проводил мысленно траекторию от пистолетного дула к Афонькиной спине: дело привычное… Но все не решался: Афонька был очень выгодной декорацией на случай встречи с красными – ямщик у совработника. Тем не менее Галаган принял позу непринужденного, безмятежного спокойствия: сел на бровку дорожного кювета, достал из левого кармана брюк портсигар, закурил и, переложив портсигар в правый карман, одновременно большим пальцем спустил в кармане предохранитель пистолета. Потом слегка навалился на правый бок и курил, придерживая папироску пальцами левой руки, а правую забыв вынуть из кармана.
Афонька запряг Бурана и, не приглашая Галагана занять место в плетушке ходка, навалился спиной на коробок и стал неистово чесать спину о паруски.
– Завшивел? – брезгливо спросил Галаган.
– Не-е… Вошей на мне нету… Это я так: думаю… У меня в раздумье завсегда спину свербит.
– О чем же ты думаешь? Везти, что ли, не хочешь?
– Да ну, какой разговор! – отмахнулся Афонька. – Как ты обо мне понимаешь! Я о перемене судьбы думаю.
Галаган успокоенно поставил предохранитель в положение, отмеченное на браунинге французским словом сюр», что означало продление Афонькиного существования на неопределенное время.
– Молодец! Давно бы так… Махнем оба в город, там загонишь упряжку, и я еще деньгами помогу.
– Ладно. Садись, Степаныч, поедем.
Поехали… Галаган спросил по дороге:
– Много ты, Афонька, большевиков прикончил?
Селянин, не обертываясь с козел, отрицательно помотал головой.
– Это мне, Степаныч, вовсе без надобности – человеков кончать. Их, человеков-то, и без меня столь годов бьют. Крови на мне сроду нет.
– Какой же ты бандит? Бандит должен убивать!
– Никакой я бандит, это опять верно…
– За каким же чертом ты берданку таскаешь?!
Селянин подумал-подумал и… выбросил винтовку в лопушник.
Помолчали.
– Сволочь народ у вас в Колывани… – почему-то вздохнув, заговорил Галаган.
– А в городу, Лександр Степаныч? Не та же сволота? Насмотрелся я… Одна шатия! Коммунисты, конечно, в свою веру завлекают: это, мол, не ладно да не красиво… Стало быть, нужно жисть перековывать на все четыре копыта… Ну, вот и перековали… Побили их у нас всех начисто.
Галаган опять вытащил часы.
– Погоняй… А насчет коммунистов – первые распутники! Утверждают, что семья – рабство, а женщина – общественное достояние…
Афонька подивился.
– Не слыхал… Что не слыхал, того не слыхал. Врать не буду… Болтали у нас, правда, что комунарски бабы будто с мужиками свальный грех творят. Спят будто вповалку, под одним одеялом, а ребятенки после – боговы анделочки… До того мне такое интересным показалось, что я под вид нищего в дальнюю Кремневскую коммуну пробрался… Во многих избах ночевал… Враки! Спят мужья каждый со своей бабочкой. А когда я к одной солдатке безмужней подсунулся ночью, та соскочила с кровати да меня в лоб скалкой поцеловала… И выгнала во двор. Ну, я, конечно, не будь дурак: в той коммуне племенного производителя прихватил… А коммунисты, они, брат…
– Я смотрю, ты, голубок, что-то в чужие ворота заглядываешь. Уж не въехать ли собираешься?
– Зря, вы, Лександр Степаныч… Мне с коммуной не попутно.
Долго ехали молча… Наконец, Афонька заговорил:
– Фарт нам… Не дорога нынче – пустыня ханаанская… ни пешего, ни конного.
– Боятся ездить.
– Само собой… А красных покуда – ни слуха ни духа! А вы не страшитесь, Лександр Степаныч? Город близко.
– У меня документы… чистые.
– Ну, прокурат вы… товарищ Козлов. Так, что ли?
– Козлов… Погоняй!
Под вечер доехали до села Кривощеково: отсюда рукой подать до парома, а там уж и город… Афонька пустил коня шагом. На въезде в сельцо, у околицы, росли в травной гущере три дюжих березы. Вдруг одна из берез сказала негромко:
– Стой!
Матюгнувшись от неожиданности, Афонька натянул вожжи.
Береза опять:
– Слазь обои! Подыми руки!
В лопушнике щелкнули затворы, а на дороге очутился рабочего вида человек, в выцветшей косоворотке и с наганом в руке.
– ЧОН! Проверка документов: айда на заставу…
Галаган отозвался басовито:
– Я – ответственный работник! Безобразие!
– Может, и ответственный… Айда на заставу: там разберемся.
Теперь из травы поднялись четверо. Винтовки – на изготовку. Окружили задержанных, повели. Сзади поехал на пролетке парнишка с огромным красным бантом на околыше фуражки. «Экая несуразица!» – мелькнуло у Галагана.
Застава оказалась недалеко; на въезде с паромной дороги.
Старший чоновец ввел упряжку в обширный двор, привязал Бурана к столбу у крытого пригона. Александра Степановича повели в избу, а к Афоньке, присматриваясь под козырек, приблизился новый человек, вышедший из бани.
Афонька глянул и – обмер: Малинкин! Советский милиционер Малинкин: тот самый…
– Здорово, Малинкин! – и попросил закурить.
– Вона, кого замело! – милиционер достал кисет. – Если ты опять табачком мне в шары метишь, как в Колыване, когда я тебя с кремневским мерином прихватил, прямо скажу: не мечтай. Я нынче вместо того лукавого смита с осечками во какой машиной обзавелся. – Он достал из кобуры новенький кольт и передернул каретку пистолета. – Вот… Так что теперь будет без осечки. И обойма полная. Упряжку-то где повел? А усатый – в доле?
Зима 1920 года. Разгромом Директории адмирала Колчака отнюдь не закончилась война в Сибири. Великий край продолжал бурлить и плескать кровавой пеной междоусобиц. Новая власть многим сибирякам пришлась не по вкусу, и покатилась по городам и селам бунтовская волна – Барабинск, Николаев, Камень-на-Оби, Колывань, – грянула сибирская Вандея…«Сибирская Вандея» – одно из наиболее ярких и беспощадных в своей правде произведений бывшего чекиста и известного писателя Георгия Александровича Лосьева.
«В истории человечества героизм и подлость всегда шли на параллельных курсах, а где-то меж ними болтались обывательщина, трусость, бесхребетность. И всегда так получалось, что мечется-мечется трусливая душонка меж двух полюсов, и в конце концов притянет ее течением к низости, подлости».Широко известные произведения о борьбе чекистов и работников уголовного розыска против врагов Советского государства в годы нэпа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Заместитель начальника полиции небольшого американского городка приезжает в тюрьму, чтобы забрать домой брата своей жены, отбывшего срок за непредумышленное убийство. Он знает, что его шурин безнравственный, жестокий, склонный к насилию человек и что новое его преступление не заставит себя слишком долго ждать. Но его жена, вырастившая без родителей младшего брата, настаивает на своем.Преступление действительно готовится. Обстоятельства складываются так, что предотвратить его может только жена полицейского.
На счету оперативников убойного отдела не одно раскрытое преступление. В наши дни преступность опутала своими щупальцами все сферы жизни. Теперь неважно кто перед вами: председатель Городского собрания или художник-реставратор - и тот и другой может пустить вам пулю в лоб, если в воздухе запахнет деньгами.Лихой «ментовский» квартет наших старых знакомых: Ларина, Соловца, Дукалиса и Волкова, - снова в деле, вновь противостоит жестокости и беспределу.
Менты... Обыкновенные сотрудники уголовного розыска, которые благодаря одноименному сериалу стали весьма популярны в народе. Впервые в российском кинематографе появились герои, а точнее реальные люди, с недостатками и достоинствами, выполняющие свою работу, может быть, не всегда в соответствии с канонами уголовно-процессуального кодекса, но честные по велению сердца.
Рене Реувен (род. в 1925 г.) — признанный во Франции мастер детективного жанра (его разновидности — полицейского романа), автор 14 романов. Из них «Незадачливый убийца» удостоен в 1971 г. «Большого приза за лучший полицейский роман». Творческой манере Р. Реувена присущи умение остро строить сюжет, тщательная стилистическая отделка, искусная обрисовка персонажей, своеобразный мягкий юмор.Роман «Незадачливый убийца» ранее на русский язык не переводился.
Пожилой лейтенант, оставив свое место помощнику, уходит на пенсию и открывает частное детективное агентство. События быстро сводят их в совместном расследовании убийства главы крупного концерна. Узкий круг подозреваемых, каждый из которых в большей или меньшей степени имеет мотивы. Сюжет построен по принципу замкнутого пространства. Круг еще больше сжимается из-за неожиданного второго убийства. Один из подозреваемых «выбывает», ломая уже наметившуюся следственную схему. Кто-то из оставшихся трех — наверняка убийца.
"Неожиданная смерть" Д.Шеннона - первый роман сериала о лейтенанте полиции Луисе Мендоза.