— Вот так я благополучно вывернулся, сударь, уберегся от ярости разбойников! — с довольным смехом закончил свой рассказ Рогожинару.
Григоре Юге смех арендатора действовал на нервы, и он сухо заметил:
— Если уж такое несчастье нас ничему не научит, то…
— А чему мы должны научиться, сударь? — возмущенно перебил его Рогожинару. — Держать мужиков покрепче в узде или позволить им всех нас вырезать, за что они уже брались?.. Нет, нет, сударь! Бросьте в огонь все теоретические книги и взгляните на крестьян трезвым взглядом, вспомните, какими они себя только что показали!.. Пусть себе работают, не приучайте их ждать от государства того, чего они не в состоянии добыть своим трудом!.. Вы только не думайте, что мужик будет когда-нибудь доволен. Если вы завтра дадите ему даром землю, он у вас потребует тоже задаром скот и сельскохозяйственные орудия, потом также задаром потребует денег… вечно будет чего-то требовать!..
— Пока суд да дело, они получили одни лишь пули, — хмуро пробормотал Григоре.
— А что же вы хотели, сударь, чтобы их угощали горячими пирогами и официальными поздравлениями? — возмутился арендатор. — Это уж слишком! Слушать вас больно! Коли вы, кто натерпелся, как никто другой, можете так высказываться, то что уж говорить о тех, кто…
К счастью, на перроне появилась семья Пределяну, и Рогожинару остался ворчать около своего чемодана. Ольга с улыбкой поблагодарила Титу за цветы.
— Поэт всегда остается верен себе! — воскликнул Пределяну, пожимая руку Херделе.
— Тем более когда дело касается такой очаровательной барышни! — расшаркался Титу, держа в руке шляпу и бросая восхищенный взгляд на Григоре.
Больше всего расчувствовалась Текла Пределяну. Она жалела только, что не взяла на вокзал и детей, чтобы все проводили Ольгу, хотя через несколько дней они тоже поедут в поместье, а по пути ненадолго задержатся в Крайове. Счастливый и смущенный Григоре все время улыбался, не смея, однако, поднять на Ольгу глаза.
— Ну ладно, идите в купе, осталось всего три минуты! — предупредил Пределяну.
— Надеюсь, вы снова наведаетесь ко мне в Амару, — обратился Григоре к Титу.
— Всегда буду рад, если примете! — ответил тот, окидывая ласковым взглядом и его и Ольгу.
Поезд тронулся плавно, почти незаметно. Высунувшись из окошка, Ольга и Григоре улыбались оставшимся на перроне, повторяя, как рефрен:
— До свидания!.. До свидания!.. До свидания!..
Голоса смешивались, сливались, растворяясь в нарастающем гуле мира…