Рассказы - [4]
К двум часам закруглились все пять заездов, но женщин, которых ждал Паспорт Джанибегович, все не было видно.
— Я их!.. — махнул наконец шеф рукой. — Я их, таких-растаких!.. Не пришли, так не пришли! Зальем!
Пошли заливать.
Помнишь, Захар, был там малый манеж? Так вот чуть пониже его, в сосняке, поставили мы машину, выгрузили то-се и принялись…
Стакан за стаканом, и при очередном шеф вдруг замер и остановил взгляд на манежике.
Вдоль его кромки шли две молодые женщины. Вровень ростом… Но на этом их сходство кончалось. Одна, поплотнее, в чуть не лопающейся юбке, казалось, тащила на себе всю вселенную. Другая… летела, и ниспадающие на лоб пряди волос заслоняли ей взор.
И такая была, такая…
Знаешь, Захар, какая?
Вот, как древний мудрец сказал о своей ненаглядной: «Два сосца твои, как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями».
Подошли они, поздоровались, и я, Захар, чуть не ополоумел!
Не знаю, кто была та, что несла на себе всю вселенную, но второй оказалась — ты сам, Захар, очумеешь! — Хатиа!
Очнись! Наша одноклассница Хатиа!
Та, в которую были влюблены все, но пуще всех я…
Помнишь, сколько раз я рассказывал здесь тебе, как долго искал — измотался, избегался — эту самую Хатию, и вот, когда уже отчаялся напасть на ее след, передо мною… кто? Она, Захар! И где? У этих пройдох!
Что тут говорить, Хатиа и сама увидела, узнала меня.
И тогда я обратился к словам того самого мудреца: «Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям и буду искать того, которого любит душа моя…»
Хатиа вздрогнула, побелела, мгновенно сошла с лица.
— Ну, все вроде ясно, — провозгласил Паспорт Джанибегович, — только по каким это площадям слонялась она, по каким закоулкам-проулкам?!
— Как объяснил нам Саба[2], площади сии были красивые, видные места в городе, украшенные всем самым привлекательным и примечательным, где селились знатные и богатые, — с надежно скрытой под раскованностью хитрецой растолковала ему Хатиа.
— Ну, так звякни этому своему Сабе по мобилю, пусть притопает, в натуре, сюда, расспросим, что это за площади да закуты и кого там искали, — протянул Хатии свой телефончик шеф.
— Не-а, не получится! Он давно уже отсюда слинял! — в тон ему бросила закидончик Хатиа, незаметно мигнула мне, и я уловил, как к ней возвращаются обычные ее непосредственность и свобода.
Не знаешь, что такое закидончик? Это, браток, если выразиться культурно, экивок, что ли, оборотик, полуправда, полуобман… поддевка на мушку… вот что…
— Небось, полиция выжила бедолагу! — предположил Паспорт Джанибегович.
— Что поделаешь! Жизнь-то такова! — философнул Халява.
Мне не пришлось сдерживать смеха, потому что до него ли мне тогда было?! Эти, думаю, в полосе, вот-вот дунут в кайф, один я минусуюсь…
Тяпнули еще пару стаканов, и Паспорт Джанибегович вопросил:
— Ну, какого же тебе хотелось бы коня, моя закоулочка?
Так ты как, Захар, думаешь, на какого мог пасть выбор Хатии, той, что с младых ногтей росла бок о бок с лошадьми и в глазах которой, когда она поднимала их на меня, всегда носились Петрополисы?!
— Ну, и сколько же тянет этот Огонь? — осведомился у нее шеф.
— Здесь тысяч десять-пятнадцать, а за границей гораздо дороже…
Так вот, Захар, после того кутежа Паспорт Джанибегович ввел словечко «переулочек-закоулочек, закуток», а еще точней «глушь, глухомань» в постоянный свой лексикон, в свое обыкновенье, а Огонь вкупе с конюшней и наймом обслуги перешел в собственность Хатии.
Я прослужил в охране прохвоста Паспорта ровно три месяца. Официально сей шеф наш числился заведующим отделом некоего силового ведомства, а по цветному делу, то есть в действительности, был одной из крупных фигур в мучной — как бы ее покрепче, Захар, выматерить! — мафии. Его даже называли Мучным полковником. На чем и нажиться в нашей несчастной стране, как не на муке, бензине, мыле да сигаретах…
Хатиа и сама вкалывала в этой конторке, да так ловко, что… Короче, неделю тому назад звонит она мне — давай, говорит, встретимся, обговорим одно дело.
И мы встретились, Захар!
На банковский счет Мучного полковника поступил из какого-то постсоветского государства миллион с чем-то баксов.
Что там долго тянуть! Хатиа нашла кайфовый ход и растолковала мне, как перебросит его в какую-нибудь офшорную зону, если я открою там счет.
Почему, любопытствуешь, не открыла счета сама и не перекинула миллион на него?
— А потому, — пояснила она мне, — что Мучной полковник никому до конца не доверяет, а за мной ведут наблюдение и Халява, и еще много других.
Я не сразу врубился, что это за закидон подкинула, теперь уже мне, Хатиа. Женщина все-таки, а их без пол-литра не раскусить!
Нам, стало быть, предстояло как-нибудь выманить, заполучить этот миллион и укрыться с ним в заштатной, забытой всеми глуши, закуте, глухомани, а там уж…
Все — документы, авиабилеты — было готово по всем правилам конспирации и по всем законам любви.
Да ты что! Очнись! Продуй уши, промой мозги! С Огнем, натурально, все уладили-утрясли — обслуге предписывалось, когда мы оторвемся, переправить его в условленный пункт, чтоб потом мы вывезли его туда, куда подадимся сами, — в глухомань, сам понимаешь…
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Американка Селин поступает в Гарвард. Ее жизнь круто меняется – и все вокруг требует от нее повзрослеть. Селин робко нащупывает дорогу в незнакомое. Ее ждут новые дисциплины, высокомерные преподаватели, пугающе умные студенты – и бесчисленное множество смыслов, которые она искренне не понимает, словно простодушный герой Достоевского. Главным испытанием для Селин становится любовь – нелепая любовь к таинственному венгру Ивану… Элиф Батуман – славист, специалист по русской литературе. Роман «Идиот» основан на реальных событиях: в нем описывается неповторимый юношеский опыт писательницы.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Мы приходим в этот мир ниоткуда и уходим в никуда. Командировка. В промежутке пытаемся выполнить командировочное задание: понять мир и поделиться знанием с другими. Познавая мир, люди смогут сделать его лучше. О таких людях книги Д. Меренкова, их жизни в разных странах, природе и особенностях этих стран. Ироничность повествования делает книги нескучными, а обилие приключений — увлекательными. Автор описывает реальные события, переживая их заново. Этими переживаниями делится с читателем.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.
Я набираю полное лукошко звезд. До самого рассвета я любуюсь ими, поминутно трогая руками, упиваясь их теплом и красотою комнаты, полностью освещаемой моим сиюминутным урожаем. На рассвете они исчезают. Так я засыпаю, не успев ни с кем поделиться тем, что для меня дороже и милее всего на свете.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Дагестан не знает, кто он. У него есть несколько психологических сценариев одновременно. И соответственно одновременно несколько самоидентификаций и взглядов на то, в чем себя выражать. В терроре, в „западничестве“ или в спокойном интеллигентном осознании самоценности: своей истории, своих языковых россыпей, своих даровитых на высокое чувство людей? На этом вопрошании, на этом разрыве жжет колоссальная боль». Писатель Василий ГОЛОВАНОВ рассказывает о своем путешествии по Дагестану и опыте постижения этого уникального региона.
Поэзия Грузии и Армении также самобытна, как характер этих древних народов Кавказа.Мы представляем поэтов разных поколений: Ованеса ГРИГОРЯНА и Геворга ГИЛАНЦА из Армении и Отиа ИОСЕЛИАНИ из Грузии. Каждый из них вышел к читателю со своей темой и своим видением Мира и Человека.