А Ирене я написал вот что, понятно, не пересказывая ей сна, сославшись на то, что в нем было много стыдного, непристойного, а я по своей природе человек застенчивый. Вот послушай, что я написал:
Date: Sun, 22 Feb 2006 09:45:26 +0100
Reply to: <[email protected]>
To: «Irena» <[email protected]>
Subject: Как ты…
Как ты просила, я сел писать тебе письмо и рассказать свой сон, хотя и колебался: в нем есть непристойные моменты, а я застенчив, и поскольку он связан с некоей Мирьяной, и история эта давняя, да и напрасно пытаться объяснить сны в рациональном ключе, то вместо того чтобы пересказывать сон, я решил написать тебе о другом, к тому же, чтобы объяснить одну-две секунды увиденного сна, пришлось бы просидеть у компьютера добрых два-три часа и написать несколько страниц текста, как часть воображаемого целого, которое нужно было бы расширить, то есть написать еще приквел и сиквел, что до и что после.
Мы говорили сегодня со Ставре и Ириной, пока пили кофе, разговор зашел о вещах типа что никому теперь не легко, я сказал, что мне очень трудно, я чувствую, мою грудь теснит то, что во мне уж очень многое собралось и накопилось, а я постоянно занят то одним, то другим и все же потихоньку готовлюсь к тому, чтобы освободиться от того, что во мне накопилось. Тогда рисуй, сказал Ставре. Но мне не до рисования, это было бы самым простым, но мне не поможет. Речь идет о словах, мыслях, чувствах, эмоциях, которые переполняют и душат меня, я ощущаю какое-то ужасное давление в груди, и нужно, как в увиденном сне, то, что наслоилось, все это откашлянуть и выплюнуть.
Мертвый отец, нерожденные дети, отказ от близости, бегство от интимности, неприкаянность, миллион невысказанных слов, спрятанные и подавленные чувства — как со всем этим в себе человек может жить нормально или, по крайней мере, почти нормально?
Но откуда пришла ты, чтобы выслушать это?
Д.
Тебе кажется это глупым? Слишком пафосным, банальным и, возможно, даже отвратительным?
Видишь? Я вспомнил и о тебе — моем мертвом отце.
