Рассказы - [4]

Доктор Сэндерсон ободряюще улыбнулся ему, входя в конференц-зал. Улыбка не очень удалась, но всё-таки помогла. Сэр Роберт только что кончил говорить, взял очки присущим ему нервным жестом и виновато откашлялся. Хьюз — не в первый раз — спросил себя: как может этот на вид такой робкий старик править огромной финансовой империей?

— А теперь, джентльмены, слово доктору Хьюзу. Он вам всё, кхм, объяснит. Я попросил его не вдаваться в технические тонкости. Вы вольны перебить его, если он вознесётся в разреженную стратосферу высшей математики. Доктор Хьюз…

Сперва медленно, потом всё быстрее по мере того, как он овладевал аудиторией, физик начал излагать своё дело. Записная книжка Нелсона вызвала удивлённые возгласы Совета, а обращённые монеты были приняты как увлекательнейшие редкостные экспонаты. Хьюз с радостью отметил, что заинтересовал слушателей. Он глубоко вдохнул и сделал ход, которого больше всего опасался.

— Итак, джентльмены, вы слышали, что было с Нелсоном, но сейчас я расскажу вам ещё более поразительную вещь. Прощу слушать меня очень внимательно.

Он взял со стола листок бумаги, сложил его и разорвал по диагонали.

— Вы видите два одинаковых прямоугольных треугольника. Я кладу их на стол, вот так. — Он положил треугольники так, что гипотенузы касались друг друга и вся фигура напоминала бумажного змея. — В таком положении каждый треугольник — зеркальное отображение другого. Вообразите, что вдоль гипотенузы проходит плоскость зеркала. Прошу вас запомнить это обстоятельство. Пока оба треугольника лежат на столе, я могу сколько угодно перемещать их по его поверхности, и никогда один не совместится точно с другим. Несмотря на одинаковые размеры, они, как перчатки, не взаимозаменяемы.

Он подождал, давая время слушателям усвоить сказанное. Вопросов не было, и он продолжал:

— Но если я возьму один треугольник, подниму его и переверну в воздухе, потом снова положу, это уже не зеркальные отображения, они полностью совмещены — вот так. — Он подкрепил слова делом. — Возможно, это выглядит очень упрощённо, но из упрощённого примера — мы можем сделать важный вывод. Треугольники на столе были плоскими предметами, они существовали, так сказать, в двух измерениях. Чтобы превратить один из них в его собственное зеркальное отображение, я его поднял и перевернул в третьем измерении. Вам ясен ход мысли?

Он обвёл глазами стол. Один или два директора медленно кивнули, соображая.

— Точно так же, чтобы превратить трёхмерное тело в том числе человека, в его аналогию или зеркальное отображение, нужно перевернуть его в четвёртом измерении. Повторяю — в четвёртом измерении.

Стояла напряжённая тишина. Кто-то кашлянул, но кашель был нервным, а не скептическим.

— Четырёхмерная геометрия, как вам известно, — (вряд ли им это известно!), — ещё до Эйнштейна стала одним да главных орудий математики. Но до сих пор она оставалась математической гипотезой, не подкреплённой ничем реальным в физическом мире. И вот оказывается, что ток невиданной силы, до миллионов ампер, который мгновенно возник в обмотках нашего генератора, так или иначе, на долю секунды создал четырёхмерное пространство, достаточно большое, чтобы в нём вместился человек. Внезапное исчезновение поля; когда была разорвана цепь, перевернуло это четырёхмерное пространство, и с Нелсоном произошло то, что мы сейчас наблюдаем. Я прощу вас принять эту теорию, так как другого объяснения нет. Вот мои расчёты, если хотите свериться.

Он помахал веред слушателями листками бумаги, так что директора могла видеть внушительные шеренги уравнений. Приём помог; он всегда помогал. Было видно, что все удовлетворены, один только Макферсон, главный секретарь, оказался крепким орешком. Он получил полутехническое образование, по-прежнему следил за научно- популярной литературой и при каждом удобном случае щеголял своими знаниями. Но он был человек умный, сметливый, и доктор Хьюз нередко убивал служебные часы, обсуждая с ним какие-нибудь новые научные теории.

— Вы говорите, что Нелсон перевёрнут в четвёртом измерении, но ведь, если не ошибаюсь, Эйнштейн показал, что четвёртое измерение — это время.

Хьюз мысленно простонал. Он так и знал, что последует какая-нибудь нелепость.

— Я подразумевал ещё одно пространственное: измерение, — терпеливо объяснил он. — Другими словами, измерение или направление, которые находятся под прямыми углами к нашим обычным трём. Назовём это четвёртым измерением. Так как мы обычно рассматриваем ваше пространство как трёхмерное, стало обычным называть время четвёртым измерением. Но это чисто условный ярлык. Поскольку я прошу вас допустить четыре пространственных измерения, назовём время пятым измерением.

— Пять измерений! Силы небесные! — не выдержал кто-то.

Доктор Хьюз не мог упустить такого случая.

— В физике малых частиц сплошь и рядом говорят о пространстве с миллионами измерений, — спокойно сказал он.

Все онемели. Никто, даже Макферсон, не был склонен спорить.

— Теперь перейду ко второй части моего доклада, — продолжал доктор Хьюз. — Через несколько недель после превращения Нелсона мы заметили, что с ним происходит что-то неладное. Он нормально усваивал пищу, и всё-таки явно чего-то недоставало. Объяснение дал доктор Сэндерсон, и тут мы переходим в область органической химии. Извините, что я сейчас буду говорить языком учебника, но вы быстро поймёте, насколько всё это важно для компании. К тому же вас должно утешить то, что эта область одинаково неведома и вам и мне.