Рассказы - [2]

Сэндерсон криво усмехнулся. Главный инженер и блестящий молодой физик не питали друг к другу нежности. Они были слишком разные люди, кроме того, шло неизбежное соперничество между экспертом-теоретиком и человеком «практики».

— Мне кажется, это по вашей частя, Ральф. Во всяком случае, я в этом не смыслю. Вы слышали, что произошло с Нелсоном?

— Если не ошибаюсь, он был внутри моего генератора, когда в обмотки пошёл ток?

— Точно. Когда ток отключился, помощник нашёл его, он был в шоке.

— Что за шок? Электричеством ударить его не могло, ведь все обмотки изолированы. К тому же, помнится мне, его подобрали в центре шахты.

— Совершенно верно. Мы не знаем, что случилось. Но он теперь пришёл в себя, и как будто никаких последствий, если не считать одного.

Врач помешкал, словно искал нужные слова.

— Ну, говорите! Не томите!

— Я оставил Нелсона, когда увидел, что ему ничто не грозит. А через час мне позвонила старшая сестра и сказала, что Нелсон хочет срочно поговорить со мной. Когда я пришёл в палату, он сидел в постели и озадаченно рассматривал газету. Я спросил, в чём дело. «Со мной что-то случились», — говорит. «Конечно — говорю, — но через два дня вы уже будете работать». Он покачал головой, вижу — в глазах тревога. Сложил свою газету и показал её мне. «Я не моту читать», — говорит. Я определил амнезию и подумал: «Вот досада! Что ещё он забыл?» А он, словно угадал мои мысли, продолжает: «Нет, я разбираю буквы и слова, но всё вижу задом наперёд! Наверно, у меня что-нибудь с глазами». И снова развернул газету. «Как будто я вижу её в зеркале. Моту прочесть каждое слово в отдельности, по буквам. У вас нет зеркальца? Я хочу сделать опыт».

Я дал ему зеркальце. Он поднёс его к газете и посмотрел на отражение. И стал читать вслух, с нормальной скоростью. Но этому фокусу любой может научаться, наборщики так читают свои литеры, так что я не удивился. Правда, не совеем понятно, зачем понадобилось умному человеку устраивать это представление. Решил не противоречить ему — может быть, он чуть-чуть свихнулся от шока. Похоже было, что у него оптические иллюзии, хотя он выглядел вполне нормально. А Нелсон отложил газету и говорит: «Ну, док, что вы скажете на это?» Я не знал, как отвечать, чтобы не раздражать его. «Пожалуй, лучше вам обратиться к доктору Хамфри, — говорю, — он психолог. Это не моя область». Тут он сказал кое-что о докторе Хамфри и его психотестах, и я понял, что он уже побывал в его лапах.

— Верно, — вставил Хьюз. — Всех, кто поступает на работу в компанию, пропускают через сито Отдела психологии. — Он задумчиво добавил: — И всё равно такие проскакивают типы!..

Доктор Сэндерсон улыбнулся и продолжал рассказ:

— Я хотел уходить, тут Нелсон говорит: «Да, чуть не забыл. Наверно, я упал на правую руну. Запястье сильно болит, как от растяжения». — «Давайте посмотрим», — сказал я и нагнулся над ним. «Нет, вот эта рука», — говорит Нелсон и поднимает левую. Я держусь своей линии, не спорю. «Как хотите. Но ведь вы сказали — правая?» Нелсон опешил. «Ну да, — говорит, — Это и есть правая рука. Может быть, глаза и чудят, но тут-то всё ясно. Вот обручальное кольцо, если не верите. Я его уже пять лет снять не могу».

Тут уже я опешил. Потому что он поднял левую руку — и кольцо было на ней. И он сказал правду, кольцо сидело так крепко, что без ножовки не снять. Тогда я спрашиваю: «У вас есть какие-нибудь приметные шрамы?» — «Нет, — отвечает, — не помню никаких». — «А пломбированные зубы?» — «Есть несколько». Мы молча глядели друг на друга, пока сестра ходила за зубной картой Нелсона. «Смотрели друг на друга со страшным подозрением в душе», — сказал бы романист. Но ещё до того, как вернулась сестра, меня осенило. Мысль была фантастическая, но ведь и само дело принимало всё более неслыханный оборот. Я попросил Нелсона показать мне предметы, которые были у него в карманах. Вот они.

Доктор Сэндерсон достал несколько жмёт и книжку в кожаном переплёте: Хьюз сразу узнал «Записную книжку электроинженера»; у него в кармане лежала точно такая же. Он взял её из рук врача и раскрыл наудачу, с лёгким чувством вины, которое неизбежно, когда в твоих руках оказывается записная книжка другого человека.

А в следующую секунду Ральфу Хьюзу показалось, что шатаются устои его мира. До сих вор он слушал доктора Сэндерсона как-то рассеяно, недоумевая из-за чего весь этот переполох. Теперь у него в руках лежало противоречащее всякой логике вещественное доказательство.

Ральф Хьюз не мог прочесть ни слова в записной книжке Нелсона. И печатный и рукописный текст были перевёрнуты, точно в зеркале.

Доктор Хьюз встал с кресла и несколько раз быстро прошёлся по кабинету. Сэндерсон сидел, молча глядя на него. На четвергом круге физик остановился у окна и посмотрел на озеро, накрытое тенью белой стены плотины. Этот вид как будто развеял его смятение, и он снова повернулся к доктору Сэндерсону.

— Вы хотите, чтобы я поверил, что с Нелсоном каким-то образом произошло поперечное обращение, правое поменялось местами с левым и наоборот?

— Я ничего не хочу. Я только изложил факты. Если вы можете сделать другой вывод буду рад его услышать. Позвольте добавить, что я проверил зубы Нелсона. Все пломбы переместились. Объясните это, если можете. Кстати, вот эти монеты тоже очень интересны.