Рассказы каменного века - [4]

Ей захотелось снова вернуться к своим. Боязнь Уйи Лукавого Человека поглощалась теперь еще более сильным страхом перед ее беспомощным одиночеством. Но она заблудилась. Она бежала накануне, не обращая ни на что внимания, и теперь не могла определить, где находилась поляна ночлега — по направлению ли к восходящему солнцу или же к месту его заката. Вновь и вновь она останавливалась и прислушивалась. Наконец, где-то очень далеко, она услышала ритмическое позвякиванье. Звук был чрезвычайном слабым даже в этой утренней тишине; она сразу поняла, что он шел очень издалека. Но она все-таки знала, что это был звук обтачивания кремня, и пошла туда.

Скоро деревья стали реже, и за ними ей преградило дорогу пространство поросшее крапивой. Она свернула в сторону и набрела на знакомое ей сломанное дерево, вокруг которого жужжа носились пчелы. Отсюда, хотя и очень далеко, она увидела холм с протекающей внизу рекой и купающимися в ней детьми и гиппопотамами… Все было совершенно так же, как и вчера, и даже тонкая спираль дыма по-прежнему развевалась в утреннем свежем воздухе. Далеко около реки виднелась группа деревьев ольхи, в которых она вчера пряталась. При виде их ее снова охватил страх перед Уйей, и она заползла в густую чащу папоротников, из которой торопливо выбежал кролик. Некоторое время она лежала там, наблюдая поляну ночлега.

Большинства мужчин не было видно, кроме кремнетеса Уау. Она почувствовала себя в большей безопасности. Без сомнения, они ушли разыскивать пищу. Некоторые из женщин были также внизу в реке, низко склонившись в поисках ракушек, раков и речных улиток. При виде их занятия, Юдена сразу почувствовала голод. Она вскочила и побежала между папоротниками, чтобы присоединиться к ним, но вдруг услышала, что ее тихонько зовут. Она остановилась, оглянулась и увидела позади себя Уг-Ломи, поднимающегося из папоротников. На лице его были следы запекшейся крови и грязи, глаза глядели дико, и белый камень Уйи, белый камень Огня, к которому никто, кроме Уйи, не осмеливался прикасаться, находился в его руке. Он повернул ее в обратную сторону и толкнул по направлению к лесу.

— Уйя, — воскликнул он и как-то странно замахал руками. Она услышал сзади крик, оглянулась и увидела, что все женщины на холме вскочили, а собиравшие ракушки выбежали из реки. Откуда-то ближе раздалось новое завывание, бородатая старуха, наблюдавшая на холме за огнем, замахала руками, и Уау, обтесывающий кремень, тоже вскочил на ноги. Маленькие дети бежали по направлению к ним и тоже кричали что-то.

— Идем, — сказал Уг-Ломи и потянул ее за руку.

Она все еще не понимала.

— Уйя произнес слово смерти, — сказал Уг-Ломи. Она бросила быстрый взгляд на мчавшиеся полукругом и кричавшие фигуры и поняла.

Уау, все женщины и дети бежали к ним разрозненной всклокоченной толпой, завывая и крича. По холму быстро бежали двое юношей. Внизу среди папоротников справа к ним быстро приближался человек, стараясь отрезать дорогу к лесу. Уг-Ломи выпустил ее руку, и оба пустились бежать большими легкими скачками рука к руке, перепрыгивая через тростники. Юдена, зная быстроту своих ног и быстроту ног Уг-Ломи, громко смеялась при мысли об этой неравной погоне. Оба были поразительно быстроногая пара для того времени.

Скоро они достигли открытого места и направились к каштановому лесу, никто из них теперь ничего не боялся, так как не был одиноким. Они даже нарочно немного замедляли шаг. Вдруг Юдена вскрикнула и бросилась в Сторону, указав на что-то между стволами деревьев. Уг-Ломи увидел там ноги нескольких человек, несущихся на них из засады. Юдена уже бежала в новом направлении, но лишь только он повернулся, чтобы последовать за ней, как оба услышали из-за деревьев голос яростно ревущего Уйи.

Сердца их наполнились ужасом, не тем ужасом, который сковывает члены, а тем, который делает человека молчаливым и проворным. Теперь они были отрезаны с двух сторон.

Преследователи уже почти нагнали их. Справа, совсем близко от них, тяжелыми и быстрыми шагами бежали мужчины во главе с бородатым Уйя. Олений рог был у него в руке. Слева, разбросанные, как посеянное зерно, желтыми пятнами посреди папоротников и травы, бежали Уау и женщины. Даже маленькие дети, игравшие на отмели, присоединились к охоте. Оба отряда старались замкнуться перед ними. Уг-Ломи мчался изо всех сил, но Юдена все еще была впереди.

Они знали, что им не будет пощады. Для людей того давнего времени не было более сладкой охоты, как охота за людьми. Как только загоралась жестокая жажда охоты, все слабые проблески человечности тотчас же бесследно исчезали у этих людей. Ночью Уйя отметил Уг-Ломи словом смерти. И Уг-Ломи стал дичью этого дня, ожидаемым пиршеством.

Они бежали напрямик, не выбирая дороги, — это было их единственным спасением, — бежали через колючую крапиву, по открытой прогалине, сквозь заросли травы, из которой рыча выскочила гиена. Потом они снова попали в густую тень леса, где в изобилии росли лишайники и мох, выбежали на круглый склон, одетый деревьями, на большую лесную прогалину, на топкую черную грязь, обманчиво покрытую тонким слоем зеленой растительности, потом снова на открытое место, а затем в заросли колючего терновника с проходящими по нему кое-где тропинками диких зверей. За ними длинной цепью все еще гнались наполовину уже рассеявшиеся преследователи, но Уйя все еще мчался за ними по пятам.