Рассказы из шкафа - [5]

– Дашка, слышь, а кто играл черную лебедиху? Ну, и белую? Кто они?

– Сём, ты че-е-его, – у мелкой от смеха кола пошла носом. – Партию Одетты и Одиллии одна девушка танцует всегда! Ну, или почти всегда!

Я аж подавился. Не знаю почему.

Дашка еще трещала что-то, о движениях, о совей преподше, о нарядах. А меня как будто по башке чем-то огрели. Сижу вроде рядом, а ни черта не слышу. В ушах звенит и все.

– А ты знаешь ее? Ну, эту черно-белую лебедиху? – спросил я снова, когда мы уже спускались в метро.

Мелкая посмотрела на меня, ехидно прищурившись. И где манеру-то такую взяла? Совсем как мать делает уже. Мне аж не по себе стало. Скоро обе меня строить будут. И почему она так быстро растет? Раньше моим другом была, а теперь, выходит, маминой подружкой станет?

Дашка схватила меня ледяной ладошкой за руку, и давай подбородком тыкать куда-то наверх. Глазищи огромные, то ли испугалась, то ли еще чего.

Я резко обернулся и увидел девушку, ехавшую на эскалаторе сразу за мной. Ну, ничего особенного в ней не было. Волосы красивые, волнистые. Наушники тонкие торчат, шарф огроменный.

Она как будто почувствовала, что кто-то на нее пялится, и как зыркнет на меня. Я резко отвернулся, как ошпаренный. Глаза, глаза! Печальные, сосредоточенные. Вот что что, а их я точно рассмотрел.

– Она? – одними губами спросил я у Дашки.

А самого аж колотит. Что за фигня? От мамы, что ли, заразился?

Мелкая быстро-быстро закивала. У нее от восторга аж пятна на щеках выступили.

Мы спустились, зашли в вагон, боясь обернуться. А тут я боковым зрением вижу, что она за нами запрыгнула. Успела проскользнуть, пока двери не закрылись. А у меня коленки чего-то задрожали.

– Дашка, слышь, – зашептал я, нависнув над мелкой, – иди, подойди к ней. Автограф там возьми или телефон.

– Сём, ты чего, дурак? – мелкая глаза выпучила. – Я стесняюсь, я не пойду. Иди сам для меня автограф возьми. Ты же старший брат, Сёма!

– И че, что старший? Дашка, ну она же тебе нравится, ну! Иди, а то она выйдет сейчас! – я подтолкнул мелкую в сторону балерины.

– Сёма! Отвянь! Я маме расскажу, что ты не взрослый совсем!

– Дашка! Ну, че ты! Ну, подойди!

Вагон остановился. И сердце у меня как будто тоже. А вдруг, выйдет сейчас и исчезнет? Но она осталась стоять. Такая прямая, как струнка. И волосы у нее красивые. Только из-за них я ее не узнал сразу.

Я прогладил джинсы мокрыми ладонями и сделал пару шагов в ее сторону и замер. Уставился на карту метро, как дурак. Мелкая яростно замахала руками, мол, иди уже, иди!

– Э-э-э-э, драсьте! – я тронул ее за плечо и резко одернул руку. Как будто испугался, что могу ей что-то сломать своей несуразной лапищей.

Она вытащила наушник и та-а-аким холодным взглядом меня окинула. Язык мой сразу онемел, разбух. Хорошо хоть, что изо рта не вывалился… А она продолжала вопросительно на меня смотреть, вскинув тонкую бровку.

– Я это, с сестрой щас вас видел там…

Она молчала.

– Ну, вы прыгали красиво… И на месте крутились… И белая и черная… Все вы, да?

Она коротко кивнула.

– Это, я че хотел-то… – я тупо почесал затылок. Как обезьяна, блин!

– Быстрее говорите, – голос ее тоже оказался ледяным. – Следующая станция – моя.

– Дайте автограф. И номер, может, свой? – в глазах че-то потемнело, и я пошатнулся.

Она перевела взгляд с меня на стоявшую за спиной Дашку, а потом на ее кролика в балетной пачке.

– У тебя все получится, – нежно сказала она мелкой и улыбнулась так, что я поплыл.

Поезд остановился. Она вышла.

* * *

– Смотри, че Светка посоветовала. Фильм какой-то дофига психологический, – объяснил Серега.

На экране его компьютера застыла Натали Портман – ее я еще по «Звездным войнам» помню – в белой балетной пачке. Серега снял с паузы. Она плясала на репетиции, наверное. Станки вокруг, куча балерунов.

– Выруби, а. Это фигня какая-то. Я вот месяц назад с Дашкой на «Лебединое озеро» ходил. Они вообще не так двигаются. У этой, в фильме, руки как деревянные. И ноги слишком толстые. И талия не такая.

– Ты че у нас, эксперт? – друг удивленно на меня уставился.

А я тупо смотрел на экран. Дебильная идея, грызущая уже несколько недель, снова заставила прятать глаза от Сереги и стыдливо морщиться. Но глядя на эту недобалерину на экране, я понял, как скучал по девушке, которую видел только раз. Чушь собачья. Не бывает так.

* * *

– Ма-а-а-ам, дай денег, а? – я смотрел на ковер на полу, не поднимая головы.

– И на что еще, м? Диплом на носу, а ты только и знаешь, вместе с Серегой деньги просаживать!

– На цветы мне надо. Для девушки, – с трудом прошептал я. – Я на работу устроился. К Лехиному отцу, в СТО помогать ему буду. Последний раз денег дай, а?

– Сём, вот это новость! – мама расцвела. – Конечно, конечно, – она сунула мне тысячу. – Беги!

* * *

Я стоял, как дурак, с этими цветами. Дашка сказала, что класс у балерин заканчивается часов в двенадцать. А они все не выходили и не выходили. До самого вечера там сидеть что ли собрались?

Хотел уже свалить, но тут бабка из окна рукой махнула. Значит, выходят. Хорошая бабка, подсказала мне, где ждать можно мою лебедиху. Хотя с какого перепуга это мою? От таких мыслей внутри горячо-горячо стало, и я закусил губу. Кажется, в первый раз в жизни мне чего-то хотелось так до одури сильно. Ни машину уже больше не хочу, как у Сереги, ни хату, ни работу нормальную. Хочу только вот так вот, хотя бы про себя, называть лебедиху