Рассказы из цикла «Смерть на проводе» - [12]

"Совершенно верно. Вчера утром. И я разговаривал с вашей сотрудницей, к сожалению, не знаю ее имени, у нее такое юное лицо и она носит седые волосы на манер конского хвоста. Она попросила меня оставить мой адрес, и когда я из своего портмоне доставал визитную карточку, то выронил при этом одну очень важную бумажку…"

"С кем не бывает, — утешил меня Штерн. — Полагаю, что эта бумажка где-то у нас и лежит. Вы позволите, я сейчас всех опрошу…"

Я слышал его приглушенный голос, которым он объяснял служащим в соседней комнате, что кто-то тут вчера утром был и разговаривал с какой-то девушкой с юным лицом и с седым хвостом пони, может быть, Стеллой, он хотел ей дать свой адрес, вынул портмоне и при этом потерял свою записную книжку или листок с важным телефоном…

"Секундочку, — услышал я чей-то другой голос. — Кажется, портье что-то говорил насчет того, что нашел какую-то записную книжку".

После непродолжительной паузы меня соединили с портье.

"Это был прямоугольный листок с голубой каемкой?" — допытывался он.

"Точно. И на нем еще стоял номер телефона".

"Я сегодня выслал этот листок по вашему адресу. Он должен быть завтра у вас в почтовом ящике".

"Спасибо. Большое спасибо".

"А что, собственно, произошло?"

"Ничего особенного. Позавчера я в вашем бюро разговаривал с одной дамой, к сожалению, не знаю ее имени, у нее очень молодое лицо и седые волосы на манер конского хвоста. Она попросила меня оставить мой адрес, и когда я вытаскивал свою визитную карточку, я выронил эту бумажку с телефонным номером, который мне так нужен…".

"Ну, самое главное, что эта бумажка нашлась" — сказал портье.

"Да, действительно. Это главное. Спокойной ночи".

"Спокойной ночи" — сказал портье.

Смерть на проводе

Мы сидели у меня в квартире, Йоселе и я, слушали национальный гимн не то Руанды, не то Бурунди, и изрядно скучали. Внезапно зазвенел телефон, и какой-то парень захотел поговорить с управлением Северного скотного рынка. Я сказал "вы ошиблись номером" и повесил трубку. Через пару секунд телефон снова зазвонил, это был все тот же парень, который хотел говорить с управлением Северного скотного рынка. Я снова объяснил ему, правда, на этот раз немного резче, что это никакой не скотный рынок, и если он еще раз…

— Подожди! — прошептал Йоселе и взял у меня трубку.

— Управление Северного скотного рынка слушает, — сказал он в микрофон.

— Наконец-то, — облегченно вздохнул звонивший. — Будьте добры, г-на Зульцбаума.

— Зульцбаум у нас больше не работает.

— Вот как? А что случилось?

— Раскрыли его махинации.

— Что вы говорите!

— Да, он был пойман с поличным. Неужто вы полагаете, что так могло продолжаться вечно?

— Конечно, нет. — Голос явно повеселел. — Я уже давно за ним это замечал.

— Вот видите. Он явно перекрутил свои делишки. И теперь ему придется отвечать вместе со всеми его подельниками.

— Что? И Слуцкису тоже?

— Год тюрьмы.

— Туда ему и дорога. А кто теперь на его месте?

— Эскель.

— Не знаю такого.

— Маленький толстяк с круглым носом.

— Этот? И вы полагаете, что он лучше, чем Слуцкис? Это же одна банда.

— А я этого и знать не хочу, — зевнул Йоселе. — Насчет этого я не питаю никаких иллюзий. Вы что-то еще хотели?

— Нет, спасибо. Только не говорите Эскелю о моем звонке.

— Могила.

И Йоселе с удовлетворением положил трубку.

— Ты не слишком далеко зашел? — робко спросил я.

— Ты всегда думаешь только о себе, но не о моих нервах. Если бы ты еще раз сказал "не туда попали", этот парень взбесился бы, и снова, и снова тревожил нас своими звонками. А сейчас он счастлив, потому что он один-единственный знает, что Зульцбаум и его друзья схвачены — и оставит нас в покое. Да и Зульцбаум останется в покое. Он и его друзья могут без помех работать дальше. И коротко, и ясно, и все довольны.

Неправильный номер — зато хорошая связь

Едва получил я собственный телефон, как внезапно заметил, что окружающий мир изменил свое отношение ко мне. Старые знакомые перестали здороваться и даже пересаживались за другой столик в кафе, едва я хотел подсесть к ним, короче: там, где я всегда спокойно ходил, сидел и стоял, меня окружил густой туман враждебности. Самая лучшая из всех жен утверждала, что всему виной мой мерзкий характер, и я уже практически с ней соглашался, ибо при ближайшем рассмотрении я был действительно отвратительным человеком… До тех пор, пока я не нашел решения этой ужасной загадки. Я нашел ее в случайной ситуации, еще более запутанной, чем самая греческая из всех античных трагедий.

Наша радиостанция как-то пригласила меня вместе с одним выдающимся ученым на одну выдающуюся научную передачу, и послала за нами свою служебную машину, сначала за моим коллегой, а потом за мной. Когда я уселся в машину, он приветствовал меня с ледяной холодностью, какой встречают только шпионов, но не ученых. Некоторое время он безмолвно сидел рядом со мной. Только на первом перекрестке, заставившем нас долго ждать, нарушил он ледяное молчание:

— Вот что я скажу вам, милостивый государь. Если бы эта программа не была утверждена еще неделю назад, то за ваш оскорбительный тон, каким вы говорили с моей супругой по телефону, я потребовал бы сатисфакции и вообще отказался бы с вами встречаться.