Рассказы из авторского сборника «Выкрикивается лот сорок девять» - [49]

— Да, — сказал мистер Макафи.

— Но если она в Лос-Анджелесе, она не сможет приехать за вами.

— Мне надо с ней поговорить.

И Тим еще некоторое время слушал потрескивание и шорохи в трубке, словно чьи-то пальцы шарили в темноте, простершейся над всей страной, пытаясь на ощупь отыскать одного из миллионов живущих в ней людей. Наконец ответил женский голос, это была Джил Пэттисон. Телефонистка сообщила, что с ней за ее счет хочет говорить Карл Макафи.

— Кто? — не поняла девушка.

Раздался стук в дверь, и Гровер пошел открывать. Телефонистка повторила имя мистера Макафи, и девушка вновь спросила: «Кто?» В дверях возникли двое полицейских. Этьен, сидевший за кроватью, взвизгнув, сиганул в ванную и с громким всплеском плюхнулся в воду.

— Леон, который дежурит внизу, попросил нас посмотреть, что здесь происходит, — начал один из полицейских. — Этот тип привел вас сюда, ребятки?

— Дежурный знает, что мы сами пришли, — сказал Гровер.

— Так что мне делать? — спросил Тим, помахав телефонной трубкой.

— Повесь трубку, — сказал мистер Макафи. — От бой. — Он лежал, сжимая кулаки и глядя на полицейских.

— Слушай, приятель, — заговорил второй полицейский, — коридорный сказал, что у тебя тут не набралось денег на бутылку виски, так?

— Верно, — ответил мистер Макафи.

— Номер стоит семь долларов в сутки. Как собираешься расплачиваться?

— Никак, — сказал мистер Макафи. — Я бродяга.

— Вставай, — скомандовал первый полицейский.

— Эй, — крикнул Тим, — не забирайте его. Он болен. Позвоните в АА, там о нем знают.

— Остынь, сынок, — сказал другой полицейский. — Он бесплатно переночует в хорошей комнате.

— Позвоните доктору Слотропу, — сказал Тим. Полицейские подхватили мистера Макафи с кровати и повели к двери.

— А мои вещи? — спросил тот.

— Кто-нибудь о них позаботится. Пошли. И вам, детки, давно пора по домам.

Тим и Гровер поплелись за ними в коридор, спустились на лифте в холл и, пройдя мимо портье, вышли на пустынную улицу, где полицейские усадили мистера Макафи в патрульную машину. Тим подумал, что, возможно, слышал их голоса по радио у Гровера, возможно, они возникали в его снах.

— Поосторожней с ним, — крикнул он полицейским. — Он правда болен. О нем надо позаботиться.

— Уж мы-то о нем позаботимся, — сказал полицейский, который сел на заднее сиденье. — И он знает об этом. Верно? Посмотри на него.

Тим посмотрел. Но сумел разглядеть только белки его глаз и блеск пота на скулах. Затем машина, протяжно взвыв, умчалась прочь, оставив после себя запах резины. С тех пор мистера Макафи они больше не видели. На следующий день они заходили в участок, но там им сказали, что его увезли в Питтсфилд, и невозможно было проверить, действительно ли это так.

Спустя несколько дней бумажная фабрика вновь заработала, и надо было готовиться к очередной операции «Спартак», а тут еще Нунци Пассарелле пришла в голову одна идея: он предложил раздобыть на свалке у отца Этьена пару автомобильных аккумуляторов, несколько фар и немного тошнотно-зеленого целлофана, повесить фары возле железнодорожного перегона на выезде из Минджборо, где поезд замедляет ход перед поворотом, собрать человек пятьдесят ребят, надеть резиновые маски-страшилки, накидки и самодельные крылья, как у летучих мышей, засесть на склоне у железной дороги и, когда из-за поворота появится поезд, включить фары с зеленым целлофаном и посмотреть, что будет. И хотя удалось собрать только половину от намеченного количества ребят, все прошло вполне успешно: поезд затормозил с жутким скрежетом, тетки завизжали, проводники заорали. Этьен вырубил свет, и дети, поднявшись по насыпи, разбежались кто куда. После этой проделки Гровер, который в тот вечер был в маске зомби собственного изготовления, высказал странную мысль: «Я теперь чувствую себя по-другому и гораздо лучше, после того как побыл зеленым, пусть даже тошнотно-зеленым, пусть даже всего одну минуту». И хотя они об этом больше не говорили, Тим чувствовал себя точно так же.

Весной Тим с Этьеном впервые в жизни забрались на товарный поезд и доехали до Питтсфилда, где им надо было встретиться с торговцем по имени Арти Когномен. Это был толстяк с непроницаемым лицом, раньше живший в Бостоне и похожий на члена городского управления; он курил трубку с чашечкой в виде головы Уинстона Черчилля с сигарой. Арти продавал разные забавы и штуки для розыгрышей.

— Есть отличное жидкое стекло, только что прибыло, — сообщил он. — А также широкий выбор звучащих подушек, взрывающихся сигар…

— Не надо, — отрезал Этьен. — Что у вас есть, чтобы изменить внешность?

Арти продемонстрировал им все, что у него было: парики, накладные носы, очки с подрисованными вытаращенными глазами и прочую дребедень. Но они в конце концов выбрали только усики, которые легко прицеплялись под нос, и две баночки черной краски для лица.

— Вы, парии, похоже, не цените достижений прогресса, — сказал мистер Когномен. — Эта ерунда пылится у меня уже много лет. Может, она уже и не черная вовсе. Вы что, собираетесь воскресить водевиль?

— Мы собираемся воскресить друга, — не задумываясь выпалил Этьен и удивленно переглянулся с Тимом, как будто эти слова произнес кто-то четвертый в комнате.