Рассказы и повести - [35]

Мышин, задумавшись над словами Фаола, упал со стула.

- Хо-хо, - сказал он, лежа на полу, че-че.

Фаол продолжал: "Возьмем любовь. Будто хорошо, а будто и плохо. С одной стороны, сказано: возлюби, а, с другой стороны, сказано: не балуй. Может, лучше вовсе не возлюбить? А сказано: возлюби. А возлюбишь - набалуешь. Что делать? Может возлюбить, да не так? Тогда зачем же у всех народов одним и тем же словом изображается возлюбить и так и не так? Вот один артист любил свою мать и одну молоденькую полненькую девицу. И любил он их разными способами. И отдавал девице большую часть своего заработка. Мать частенько голодала, а девица пила и ела за троих. Мать артиста жила в прихожей на полу, а девица имела в своем распоряжении две хорошие комнаты. У девицы было четыре пальто, а у матери одно. И вот артист взял у своей матери это одно пальто и перешил из него девице юбку. Наконец, с девицей артист баловался, а со своей матерью - не баловался и любил ее чистой любовью. Но смерти матери артист побаивался, а смерти девицы - артист не побаивался. И когда умерла мать, артист плакал, а когда девица вывалилась из окна и тоже умерла, артист не плакал и завел себе другую девицу. Выходит, что мать ценится, как уники, вроде редкой марки, которую нельзя заменить другой".

- Шо-шо, - сказал Мышин, лежа на полу. Хо-хо.

Фаол продолжал:

"И это называется чистая любовь! Добро ли такая любовь? А если нет, то как же возлюбить? Одна мать любила своего ребенка. Этому ребенку было два с половиной года. Мать носила его в сад и сажала на песочек. Туда же приносили детей и другие матери. Иногда на песочке накапливалось до сорока маленьких детей. И вот однажды в этот сад ворвалась бешеная собака, кинулась прямо к детям и начала их кусать. Матери с воплями кинулись к своим детям, в том числе и наша мать. Она, жертвуя собой, подскочила к собаке и вырвала у нее из пасти, как ей казалось, своего ребенка. Но, вырвав ребенка, она увидела, что это не ее ребенок, и мать кинула его обратно собаке, чтобы схватить и спасти от смерти лежащего тут же рядом своего ребенка. Кто ответит мне: согрешила ли она или сотворила добро?"

- Сю-сю, - сказал Мышин, ворочаясь на полу.

Фаол продолжал:"Грешит ли камень? Грешит ли дерево? Грешит ли зверь? Или грешит только один человек?"

- Млям-млям, - сказал Мышин, прислушиваясь к словам Фаола, - шуп-шуп.

Фаол продолжал: "Если грешит только один человек, то значит, все грехи мира находятся в самом человеке. Грех не входит в человека, а только выходитиз него. Подобно пище: человек съедает хорошее, а выбрасывает из себя нехорошее. В мире нет ничего нехорошего, только то, что прошло сквозь человека, может стать нехорошим".

- Умняф, - сказал Мышин, стараясь приподняться с пола.

Фаол продолжал: "Вот я говорил о любви, я говорил о тех состояниях наших, которые называются одним словом "любовь". Ошибка ли это языка, или все эти состояния едины? Любовь матери к ребенку, любовь сына к матери и любовь мужчины к женщине - быть может, это все одна любовь?"

- Определенно, - сказал Мышин, кивая головой.

Фаол сказал: "Да, я думаю, что сущность любви не меняется от того, кто кого любит. Каждому человеку отпущена известная величина любви. И каждый человек ищет, куда бы ее приложить, не скидывая своих фюзеляжек. Раскрытие тайн перестановок и мелких свойств нашей души, подобной мешку опилок..."

- Хвать! - крикнул Мышин, вскакивая с пола. - Сгинь!

И Фаол рассыпался, как плохой сахар.

1940

91. ПОМЕХА

Пронин сказал:

- У вас очень красивые чулки.

Ирина Мазер сказала:

- Вам нравятся мои чулки?

Пронин сказал:

- О, да. Очень.- И схватился за них рукой.

Ирина сказала:

- А почему вам нравятся мои чулки?

Пронин сказал:

- Они очень гладкие.

Ирина подняла свою юбку и сказала:

- А видите, какие они высокие?

Пронин сказал:

- Ой, да, да.

Ирина сказала:

- Но вот тут они уже кончаются. Тут уже идет голая нога.

- Ой, какая нога! - сказал Пронин.

- У меня очень толстые ноги, - сказала Ирина. - А в бедрах я очень широкая.

- Покажите, - сказал Пронин.

- Нельзя, - сказала Ирина, - я без пантолон.

Пронин опустился перед ней на колени.

Ирина сказала:

- Зачем вы встали на колени?

Пронин поцеловал ее ногу чуть повыше чулка и сказал:

- Вот зачем.

Ирина сказала:

- Зачем вы поднимаете мою юбку еще выше? Я же вам сказала, что я без панталон.

Но Пронин все-таки поднял ее юбку и сказал:

- Ничего, ничего.

- То есть как это так, ничего? - сказала Ирина.

Но тут в дверь кто-то постучал. Ирина быстро одернула свою юбку, а Пронин встал с пола и подошел к окну.

- Кто там? - спросила Ирина через двери.

- Откройте дверь,- сказал резкий голос.

Ирина открыла дверь, и в комнату вошел человек в черном пальто и в высоких сапогах. За ним вошли двое военных, низших чинов, с винтовками в руках, а за ними вошел дворник. Низшие чины встали около двери, а человек в черном пальто подошел к Ирине Мазер и сказал:

- Ваша фамилия?

- Мазер, - сказала Ирина.

- Ваша фамилия? - спросил человек в черном пальто, обращаясь к Пронину.

Пронин сказал:

- Моя фамилия Пронин.

- У вас оружие есть? - спросил человек в черном пальто.