Рассказы - [7]

А Заря Милославна, в сторону вздохнув, слезу сдержала. Уж больно день сегодня был волнительный, любое действо чувства нежданные слезливые вызывало.

Пока доили, почуяли, что банька готова: разнесся аромат древяной, душистый на всю округу. Отец, значит, встал уже и за работы принялся.

Вышли к речке на зарю алую поглядеть, в честь которой матушку родители назвали. Поглядели-полюбовались заревом пылающим, который каждый день мир радовал и силу людям дарил, кому не лень было в сей ранний час подняться. А глядючи на речку Вихрю Могучую, которая змейкой домики резные симпатичные огибала, вся в пару да дыму от банек, натопленных в день сей праздничный, все-таки пустила слезу Заря Милославна, за руку ласково дочку беря, а дите юное на матушку плачущую глядя, тоже разревелось. Так уж устроена женская душа, видя слезы родительницы, сердцем сжимается и в унисон тоже плакать начинает, причем от счастья или горя – не важно, главное – дружно и сердечно. Так и пошли в натопленную баньку, за руки взявшись.

Вошли в сени, разделись и давай воду колодезную пить. Ох, и приятно утречком после сна сладкого воды чистой напиться, только что набратой из источника. Во рту вода аж звенела, переливалась, язык да зубы покалывая, будто серебряными иголками точа.

Попили, не торопясь, и давай друг другу косы расплетать. Приятное это занятие женское, когда матушка головы твоей касается, песню дивную напевая. А матушке как приятно, когда руки юные умелые зрелую голову трогают, и так же нежно на половинки с четвертинками локонами укладывают на плечи все еще молодые, однако опыту хватившие.

– Ну, с Богом, – вздохнула Матушка тяжело, на что дочка взрослая улыбнулась легко, и вошли в горячую.

Святое это место – Баня. Здесь семья купается, усталость да грязь смывая, душой освежаясь. Здесь хвори телесные лечатся зимой и летом одним лишь ароматом лесным да умением врачевать, телом обновляясь. Здесь и уединяются, коли решение серьезное принять надо. Здесь и любовь любится вдали от ненужных глаз, никому не мешая. Здесь и роды приходят, для семьи благословение, в чистоте да тепле для здоровья роженицы и дитя. Здесь мать с дочерью уединяются перед праздником большим, выходом в невесты на всеобщем празднестве. Уединяются, чтобы рассказала матушка своей дочери, что значит женою стать, как себя вести и хранить, как мужа любить, как детей рожать, хозяйство блюсти, как с соседями жить и с друзьями дружить в мире и гармонии, со всем и каждым, и с собой. Что можно, что нельзя да секреты свои, за жизнь накопленные или другой матерью переданные.

Необычный день был сегодня – Предновогодний.

Убрали поля, собрали богатый урожай, потом и трудами достигнутым – пора и отпраздновать хороший год и поблагодарить Землю-матушку квасом хлебным, вином терпким да настроением своим радостным. И выходило на месяц этот славный золотой новое создавать: пары да семьи, мириться и объединяться, совещаться, как зиму пережить, ну и просто радоваться по-соседски, по-людски.

Накануне этого большого праздника перед самым Новым Годом, на самом «на носу», как говорят в народе, собирали матушки своих старших дочек и уводили в баню на долгий разговор, на мытье да на вразумление. А отцы, в свою очередь, брали в баньку своих старших сыновей за тем же самым. Рассказывая да поучая.

* * *

Для начала разлеглась Малинушка на скамье кедровой для омывания. Убрала матушка бережно волосы ее светлые дивные, что водопадом золотым на полы деревянные раскинулись, взяла мочалку-сребок и давай намывать со старанием, как в детстве, девицу свою старшую. Намывать да восхищаться красотою ее неписаною, которую сама и породила.

– Знаешь, Малинушка, в быту да в заботах не было у меня совсем времени тебе сказать, как люблю я тебя крепко. Ведь ты у меня самая первая, – сказала и опять заплакала.

Взбудоражилась девица, повскакивала со скамьи и в теплые объятия матушки упала с рвением.

– Не плачь, мамушка. Так плачешь, будто мы с тобой прощаемся. Знаю, что любишь! И я тебя люблю без памяти! Больше всех на свете! Какая ты у нас – ни у кого такой нету! Никогда тебя не брошу! Жениха так выберу, чтоб только рядом с домом, чтоб тебя и семью видеть каждый день. И полюбит тебя и батюшку, как меня. Иначе и не быть вместе, – затараторила растроганная девица, глаза васильковые ланьи росой наполняя.

– Это только Бог знает, куда тебя занесет, – всхлипывала Заря Милославна. – Но я не только поэтому растрогалась. Вспомнила, как ты у меня появилась, лицонько твое раскрасивое, будто из сказок волшебных на меня воззрилось, и с тех пор жизнь моя круто изменилась. А вот уже день настал, когда я тебя в невесты готовлю, – вновь уложила дочку на кедровую скамью и давай пенить мылкой-мочалкой душевно. – Потом мне вспомнилось, на тебя глядючи, как меня матушка намывала когда-то, слезы роняя. Вспомнила и нашу с ней последнюю баньку, и как все повторяется поочередно неостановимо. А ведь как вчера пронеслось, – и руками показала, как года быстро-быстро перед глазами пролетели. – А ведь было это давным-давно, и тоже не верилось, что всего столько впереди пережить и узнать придется. Казалось все простым и ветреным. – Вздохнула уже легче. – С другой стороны, смотрю на тебя, сердце мое, и понимаю, что вся жизнь моя до вас будто сном прошла. Спала крепко беспамятно, а проснулась только с вами. Век мой отсчет начал только с появлением тебя первой и продолжился счастьем большим под крылом отца твоего в тепле совместного проживания в нашем доме любимом. Потому и расставаться жалко. Ходило мое сердце гуляло да под присмотром, а теперь – побежит, резвясь, куда жизнь понесет без моего дозволения. А возможно, и без помощи и совета своевременного в нужный час… Хотелось бы мне, чтоб опять ты в девочку назад превратилася и на колени мои присела, молоко всасывая.