Рассказы Геродота о греко-персидских войнах и еще о многом другом - [6]

В этот первый раз Писистрат правил недолго. Мегакл и Ликург примирились друг с другом и изгнали его. Но и изгнание оказалось недолгим: Мегакл и Ликург опять поссорились, и Мегакл послал к изгнанному Писистрату тайного гонца с предложением вернуться и вместе низвергнуть Ликурга. Писистрат согласился.

Чтобы вернуть Писистрата из изгнания, была придумана хитрость, настолько нелепая, что даже Геродот рассказывает о ней с недоумением. «Эллины с давних времен отличались от варваров своим просвещением и чуждались глупых суеверий, — пишет он, — афиняне же почитались даже среди эллинов самыми рассудительными; и все же измышленная против них Мегаклом и Писистратом хитрость возымела полный успех».

Хитрость была такая. В деревне близ Афин нашли крестьянку, красивую лицом, а ростом, как пишет Геродот, «в четыре локтя без трех пальцев» — по-нашему, один метр восемьдесят сантиметров. Ее звали Фия. На нее надели блестящий шлем, панцирь, дали копье и щит, поставили на колесницу и повезли в город. Глашатаи кричали: «Богиня Афина сама едет в свой город и ведет за собой Писистрата!» Народ сбегался, люди простирали руки к колеснице и молились богине. Женщина молчала — так ей велели, — и от этого шествие казалось еще торжественней. Колесница медленно въехала на акрополь, а за нею взошел Писистрат.

Так Писистрат стал тираном во второй раз. Правда, на этом дело не кончилось. Снова Мегакл поссорился с ним и соединился с Ликургом, снова Писистрату пришлось уйти в изгнание. Но афинскому народу надоело терпеть эту чехарду. Афиняне выбрали из трех зол меньшее, и когда Писистрат вновь явился из изгнания, они не оказали ему никого сопротивления. Мегакл послал против Писистрата войско, но войско разбежалось, а вслед беглецам поскакали на фракийских конях два сына Писистрата, громким голосом крича, чтобы никто ничего не боялся и каждый возвращался к своему очагу: Писистрат не мстит никому. После этого Мегаклу осталось только в свою очередь скрыться в изгнание. Так он и сделал. Но мы еще встретимся с ним в нашем рассказе.

А Писистрат занял Афины в третий раз, и на этот раз правил ими спокойно до самой своей смерти.

Как Крез перешел через Галис и что из этого вышло

Итак, царь Крез послал к спартанцам и к афинянам послов с предложением дружбы и союза. А сам стал собирать войска, чтобы перейти Галис и вторгнуться в индийские пределы.

Перейти Галис было не так-то просто: река была широкая и глубокая. Но в свите у Креза был греческий мудрец Фалес Милетский. Он считается первым философом в истории Европы, но, кроме философии, он занимался и более практичными вещами. Он придумал выкопать широкий водоотводный канал в виде излучины и таким образом как бы разделить течение Галиса на два русла. Река сразу стала вдвое мельче, и войско Креза перешло ее вброд.

В Мидии правил в это время царь Кир, от которого пошли все персидские цари. Кир вышел навстречу Крезу с большим войском. Бились целый день, и ни на одной стороне не было победы. Но Крез сражался на чужой земле, а Кир на своей; и в ночь после боя Крез решил отступить. Он вернулся в Сарды, полагая, что Кир не осмелится его преследовать.

Но Кир оказался смелей, чем думал Крез. С неожиданной быстротой он вторгся в Лидию и подступил под стены Сард: «сам принес весть о своем вторжении», — как выражается Геродот. Крез вывел против него свое войско, чтобы биться на этот раз не ради завоеваний, а ради собственного спасения.

Лидийская конница была лучшей во всей Азии, и Кир ее очень боялся. Но старый советник Кира Гарпаг нашел против лидийских коней неожиданное средство. Он собрал со всего обоза верблюдов, посадил на них воинов и строем повел их на конницу Креза. От необычного вида и необычного запаха диковинных зверей кони шарахнулись, всадники растерялись, началось смятение, и войско Креза обратилось в бегство. Кир обложил Сарды и приступил к осаде.

Не надо думать, что рассказ о конях и верблюдах — это сказка. Почти две тысячи лет спустя точно таким образом разбили турецкие верблюды сербскую конницу в той плачевной битве на Косовом поле в 1389 году, о которой в Сербии и поныне поются песни.

Сарды стояли на неприступном утесе. Осада затягивалась. Кир боялся, что к лидийцам подойдут подкрепления от греков и ему придется отступить. Но неожиданный случай открыл ему дорогу к приступу.

По стене над обрывом расхаживал лидийский часовой. Он наклонился, чтобы посмотреть через зубцы вниз. Вдруг с его головы сорвался шлем и, блестя и переворачиваясь, покатился вниз с обрыва. Часовой испугался, что начальник его теперь накажет. Он слез со стены и, осторожно ставя ноги, начал спускаться по обрыву вниз. Спустился, поднял шлем, отряхнул его, надел и по тем же уступам медленно вскарабкался обратно. Из индийского лагеря было хорошо видно, как он пробирался по скале. Царь Кир отдал приказ, и на следующий день тою же тропой на скалу взобрались мидийские воины. Сарды пали.

О чем царь Крез говорил с царем Киром и как объяснилось пророчество оракула

Пленного царя Креза в цепях привели перед лицо Кира. Кир приказал сжечь его заживо на костре. Сложили большой костер, Креза привязали к столбу, мидийские воины с факелами уже нагибались, чтобы поджечь костер с четырех сторон. Подавленный горем Крез подумал о своем былом счастье, о своем нынешнем несчастье, глубоко вздохнул, помолчал и воскликнул: