Рассказы - [17]

— Ну что, потерял уже желание выиграть две пачки вафель и лимонад?

Он ответил не сразу. Я видел по его глазам, что-он думает о чем угодно, только не о пинг-понге. Его даже не прельщал выигрыш. Он махнул рукой:

— Ты прав. Так оно и есть. После встречи с этими мерзавцами пропало всякое желание…

По привычке он обругал курильщиков и куда-то ушел. Возаб тоже исчез. Я зашел на кухню, чтоб напомнить повару о его обещании насчет колбасы. За спиной послышалась команда дежурного:

— Приготовиться к вечерней поверке!

Молодые солдаты со старанием мыли тряпками полы. Я шел на цыпочках, чтоб не слишком наследить. Закрыв за собой дверь кухни, весело приветствовал Водичку.

— Входи, герой, — ответил он, орудуя ножом, как рубщик тростника мачете. Точно и быстро делит колбасу на порции. За год службы он уже набил руку. Сейчас Водичка готовил завтрак. Я знал, что повар с легкостью дает обещания, но не любит их выполнять. Поэтому начинаю издалека:

— Ты знаешь, мне известен водитель, который спас жизнь целой роте!

— Как это ему удалось? — удивился Водичка.

— Переехал повара газиком! — Первым засмеялся.

— Шпильки свои оставьте для кого-нибудь другого. — Он намекает на то, что на будущей неделе уезжает в Прагу. Говорят, будет служить в Дежурном полку. Только подъемных он получит две тысячи двести пятьдесят крон. Поскольку у него есть и аттестат зрелости, то его ждет скорое повышение по службе. Здесь он свободник, там будет соответственно стражмистр. Он уже, наверное, видит себя в новой форме.

— Меня послала к тебе Фула за тем куском охотничьей колбасы, который ты припас для нас, — напомнил я ему.

— Эта твоя дворняга, говорят, больно зла на нарушителей, — продолжал гнуть свою линию повар, — и все же ни одного еще не задержала!

Я обошел молчанием это бессовестное утверждение, так как Фула была почти так же знаменита, как пес Брек у Кухаржа. Это был король всех ищеек. Сам министр внутренних дел отметил заслуги Брека особым приказом. Брек был после смерти мумифицирован, и теперь его чучело находится в Музее пограничных войск. Собака участвовала в шестидесяти задержаниях. Но надо помнить, какое это было время на границе. Стрельба слышалась чаще, чем звон полуденных колоколов. Сейчас совсем другое дело. Диверсанты предпочитают приезжать в страну на «мерседесах», а не блуждать в темных лесах. Поэтому десять задержаний Фулы — это рекорд, который во всей бригаде никем не превзойден.

Я подошел к повару-скупердяю и притянул его за лацканы белоснежного халата к себе:

— Если б я об этой охотничьей колбасе только и думал, то сюда бы не пришел. Но ты пообещал это в присутствии Фулы. Представь себе, как она на тебя обозлится, если я расскажу ей, что ты ее просто разыгрывал…

Уголки рта у него задергались. Он подошел к кастрюле, взял колечко копченой колбасы, добавил горсть шкварок и смазал горбушку батона топленым салом. Себе я взял горбушку. Шкварки хрустели на зубах, вкусное сало потекло по подбородку.

— Благодарю, — прощаясь, говорю я повару.

— С тебя карта! — Он провожает меня до двери.

— Заходи…

В свободное время солдаты могут заняться своими увлечениями. Я, например, мастерю из фанеры карты республики. Территорию покрываю зеленым фетром. Граница обозначена реально, даже с миниатюрной пограничной вышкой. Ее я делаю из расщепленного бамбука и рисовой соломки. Иногда я украшаю сувенир кусочком кварца или шишкой. Любители в большинстве случаев просят еще сделать и рамочку для фотографии. Это занятие принесло мне уже несколько бутылок лимонада.

Не прошло и десяти минут после вечерней поверки, а солдаты уже спят. Только в сушилке оживление: пограничный наряд вернулся из дозора. Крепкие словечки Франты Фурста слышны, наверное, и в Австрии. Я спешу к своей красавице. На посту стоит Бедя Томаштяк. Он притопывает ногами, руки в карманах, автомат за спиной стволом вниз. Задрав голову, он смотрит на небо. Там мириады звезд. Одна из них светит ярче, чем другие. Постовой шепчет:

— Глянь, Марс!

— Это не Марс, а Венера!

— Боже, ну и глаза! Такая даль, а ты распознаешь их даже по полу.

Я направляюсь к вольеру, а Бедя проверяет печати на замке церквушки. Она давно уже не действует, постройка в ветхом состоянии. С сорок пятого года вдесь склад имущества и боеприпасов. На флюгер колокольни уселась луна.

— П-с-с, — зову я Фулу. Она потянулась, просунула морду в ячейку сетки и тихо проскулила.

— Тебе передает привет повар, — говорю я, разрывая колбасу на маленькие кусочки.

Она степенно берет кусочки губами. Фула могла бы давать уроки хорошего тона. Я не видел ни разу, чтобы она глотала куски целиком, как это делают другие собаки.

В соседнем вольере попрошайничает собака Мария. Она сейчас на попечении Берта Кунца. Это новенький. Он толстяк и не хочет понять, что овчарка всегда должна быть полуголодной, чтобы хорошо работала. Ему все время кажется, что Мария голодает, и он при каждом удобном случав подкармливает ее. Благодаря его заботам Мария стала самой откормленной собакой в соединении. Я заворчал на нее:

— Соблюдай диету, бестия!

Кинолог уже урезал часть положенного ей пайка, но что он мог поделать против проводника служебной собаки.