Рассказы - [22]
Мейсон закрыл глаза и откинулся на спинку вращающегося стула. Он затянулся сигаретой. На нижнюю губу ему упала искорка горящего пепла, но он был слишком взбешен, чтобы обращать внимание на подобные пустяки. Он попросту позволил пеплу обжечь губу. Когда пепел догорел, он, не открывая глаз, вслушался в шум дождя. Обычно он любил слушать дождь. Особенно когда сидел в помещении, и за аренду было уплачено, и никакая женщина не сводила его с ума. Но сегодня дождь не помогал. Мейсон не только чуял запах Канджаки, он ощущал его присутствие нутром. Канджаки был хуже поноса. Канджаки был хуже мандавошек. Мейсон открыл глаза, выпрямился и посмотрел на него. Господи, чего только не приходится терпеть, чтобы оставаться в живых.
— Малыш, — негромко сказал он, — вчера вечером ты сломал Сонни Велборну два ребра. Ты меня слышишь?
— Послушайте… — начал Канджаки.
— Не одно ребро. Нет, одного тебе мало. Два. Два ребра. Слышишь меня?
— Но…
— Слушай, засранец! Два ребра! Слышишь меня? Ты меня слышишь?
— Я вас слышу.
Мейсон положил сигарету, встал с вращающегося стула и, обойдя стол, подошел к стулу Канджаки. Внешность Канджаки, можно сказать, имел привлекательную. Канджаки, можно сказать, был красавчик. Чего никак нельзя было сказать о Мейсоне. Мейсон был стар. Сорок девять. Почти лыс. Сутул. Разведен. Четверо мальчиков. Двое из них в тюрьме. Дождь не кончался. Он мог лить еще два дня и три ночи. Река Лос-Анджелес могла прийти в возбуждение и притвориться рекой.
— Встать! — сказал Мейсон.
Канджаки встал. И тут Мейсон погрузил ему в живот левый кулак, а когда голова Канджаки поникла, он водрузил ее на место ребром правой ладони. Тогда он почувствовал себя немного лучше. Это помогло, как чашечка шоколадно-молочного «Овалтина» морозящим задницу январским утром. Он обошел стол и снова сел.
Сигарету он на сей раз курить не стал. Он закурил свою пятнадцатицентовую сигару. Свою послеобеденную сигару он закурил до обеда. Вот насколько лучше он себя чувствовал. Давление. Нельзя давать этому дерьму повышаться. Его бывший шурин помер от желудочного кровотечения, потому что не знал, как отвести душу.
Канджаки снова сел. Мейсон посмотрел на него.
— Это, малыш, не спорт, а работа. Мы не верим в целесообразность нанесения людям повреждений, понятно я выражаюсь?
Канджаки сидел и вслушивался в шум дождя. Он думал о том, заведется ли его машина. В дождь он всегда заводил машину с трудом. В остальном машина была неплохая.
— Я тебя спрашиваю, малыш, понятно я выражаюсь?
— Ах, да-да…
— Два сломанных ребра. У Сонни Велборна сломано два ребра. Он наш лучший игрок.
— Постойте! Он же играет за «Ястребов». Велборн играет за «Ястребов». Как он может быть вашим лучшим игроком?
— Засранец! «Ястребы» — наша команда!
— «Ястребы» — ваша команда?
— Да, засранец. И «Ангелы», и «Койоты», и «Каннибалы», и все прочие треклятые команды в лиге — все они наша собственность, все ребята…
— Господи Иисусе…
— Какой Иисусе? Иисус тут как раз совсем ни при чем! Хотя постой, ты мне подал идею, засранец.
Мейсон повернулся на стуле к Андервуду, который все еще стоял, прислонившись к дождю.
— Это надо обмозговать, — сказал он.
— Угу, — сказал Андервуд.
— Отвлекись от своей пиписьки, Клифф. Подумай об этом.
— О чем?
— Христос на роликах. Неограниченные возможности.
— Ara. Ага. Можно добавить и дьявола.
— Неплохо. Да, дьявола.
— Можно даже и крест сюда приплести.
— Крест? Нет, это слишком банально.
Мейсон вновь повернулся к Канджаки. Канджаки все еще сидел на месте. Мейсон не удивился. Окажись там хоть обезьяна, его бы и это не удивило. Слишком давно Мейсон здесь работал. Но это была не обезьяна, это был Канджаки. С Канджаки он вынужден был говорить. Обязанности, обязанности… и все за аренду, нерегулярный кусочек жопы да похороны за городом. У собак блохи, у людей неприятности.
— Канджаки, — сказал он, — с твоего позволения, я тебе кое-что растолкую.
Ты слушаешь? Ты вообще-то слушать способен?
— Слушаю.
— У нас коммерческое предприятие. Мы работаем пять вечеров в неделю. Нас показывают по телевизору. Мы содержим семьи. Платим налоги. Нас, как и всех прочих, штрафуют е… копы. Мы страдаем зубной болью, бессонницей, венерическими болезнями. Нам, как и всем, надо как-то пережить рождественские и новогодние праздники, понимаешь?
— Да.
— Кое-кто из нас иногда даже впадает в уныние. Мы тоже люди. Даже я впадаю в уныние. Иногда по ночам мне хочется плакать. Мне чертовски хотелось заплакать вчера ночью, когда ты сломал Велборну два ребра…
— Он набросился на меня, мистер Мейсон.
— Канджаки, Велборн даже из левой подмышки твоей бабули волоска бы не выдернул. Он читает Сократа, Роберта Данкана и У. X. Одена. Он в лиге уже пять лет, и физических повреждений, которые он за это время нанес, не хватит и на синяк под глазом у церковной моли…
— Он на меня напал, он размахивал клюшкой, орал…
— О Боже, — вполголоса произнес Мейсон. Он положил сигару в пепельницу.
— Сынок, я же тебе говорил. Мы все — семья, большая семья. Мы не причиняем друг другу вреда. Мы заполучили самых лучших слабоумных болелыциков среди всех видов спорта. Мы собираем на свои матчи толпу величайших из ныне живущих кретинов, и они покорно кладут денежки нам в карман, уловил? Кретины высшей пробы переметнулись к нам, позабьш о профессиональной борьбе, «Я люблю Люси» и Джордже Патнеме. Мы популярны и не верим ни в злобу, ни в физическое насилие. Верно, Клифф?
Роман «Женщины» написан Ч. Буковски на волне популярности и содержит массу фирменных «фишек» Буковски: самоиронию, обилие сексуальных сцен, энергию сюжета. Герою книги 50 лет и зовут его Генри Чинаски; он является несомненным альтер-эго автора. Роман представляет собой череду более чем откровенных сексуальных сцен, которые объединены главным – бесконечной любовью героя к своим женщинам, любованием ими и грубовато-искренним восхищением.
Чарльз Буковски – культовый американский писатель, чья европейская популярность всегда обгоняла американскую (в одной Германии прижизненный тираж его книг перевалил за два миллиона), автор более сорока книг, среди которых романы, стихи, эссеистика и рассказы. Несмотря на порою шокирующий натурализм, его тексты полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности. Буковски по праву считается мастером короткой формы, которую отточил в своей легендарной колонке «Записки старого козла», выходившей в лос-анджелесской андеграундной газете «Открытый город»; именно эти рассказы превратили его из поэта-аутсайдера в «кумира миллионов и властителя дум», как бы ни открещивался он сам от такого определения.
Вечный лирический (точнее антилирический) герой Буковски Генри Чинаски странствует по Америке времен Второй мировой… Города и городки сжигает «военная лихорадка». Жизнь бьет ключом — и частенько по голове. Виски льется рекой, впадающей в море пива. Женщины красивы и доступны. Полицейские миролюбивы. Будущего нет. Зато есть великолепное настоящее. Война — это весело!
«Хлеб с ветчиной» - самый проникновенный роман Буковски. Подобно "Приключениям Гекльберри Финна" и "Ловцу во ржи", он написан с точки зрения впечатлительного ребенка, имеющего дело с двуличием, претенциозностью и тщеславием взрослого мира. Ребенка, постепенно открывающего для себя алкоголь и женщин, азартные игры и мордобой, Д.Г. Лоуренса и Хемингуэя, Тургенева и Достоевского.
Это самая последняя книга Чарльза Буковски. Он умер в год (1994) ее публикации — и эта смерть не была неожиданной. Неудивительно, что одна из главных героинь «Макулатуры» — Леди Смерть — роковая, красивая, смертельно опасная, но — чаще всего — спасающая.Это самая грустная книга Чарльза Буковски. Другой получиться она, впрочем, и не могла. Жизнь то ли удалась, то ли не удалась, но все чаще кажется какой-то странной. Кругом — дураки. Мир — дерьмо, к тому же злое.Это самая странная книга Чарльза Буковски. Посвящается она «плохой литературе», а сама заигрывает со стилистикой нуар-детективов, причем аккурат между пародией и подражанием.А еще это, кажется, одна из самых личных книг Чарльза Буковски.
Чарльз Буковски – один из крупнейших американских писателей XX века, автор более сорока книг, среди которых романы, стихи, эссеистика и рассказы. Несмотря на порою шокирующий натурализм, его тексты полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности.Свой первый роман «Почтамт», посвященный его работе в означенном заведении и многочисленным трагикомическим эскападам из жизни простого калифорнийского почтальона, Буковски написал в 50 лет. На это ушло двадцать ночей, двадцать пинт виски, тридцать пять упаковок пива и восемьдесят сигар.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.