Рассказы - [2]

В гостиницу меня не пустили. Под дверью лежала газета, а дверь была чуть приотворена.

— Эй, пустите меня.

— Кто такой?

— Я из сто второго номера. Уплатил вперед за неделю. Буковски фамилия.

— Ты не в ботинки обут?

— В ботинки? Какие ботинки?

— Патрульные.

— Патрульные? Какие патрульные?

— Ладно, заходи, — сказал он…

Через каких-нибудь десять минут я уже лежал в постели, окруженный сетями.

Вокруг всей кровати — а она была большая и как бы с крышей — висела сетка. Я задернул ее и лег, как судак. Чувство было чудное, но по тому, как шли дела, я решил, что чудное чувство в моем положении — еще не самое плохое. И словно этого было мало, в дверь вставили ключ и дверь открыли. На этот раз — приземистая негритянка с довольно добрым лицом и неописуемой ширины задом.

И вот эта добрая толстая черная девка раздвигает мои чудные сети и говорит:

— Пора менять белье, золотко.

Я говорю:

— Да я только вчера въехал.

— Золотко, мы тут белье меняем не по твоему расписанию. А ну-ка подвинь свою розовую попку и не мешай мне дело делать.

— Ага, — сказал я и выскочил из постели совершенно голый. На нее это, кажется, не произвело впечатления.

— Ох и большая у тебя кровать, золотко, — сказала она. — У тебя самая лучшая комната и кровать в нашей гостинице.

— Видно, мне повезло.

Она расстелила свои простыни и показала мне весь свой зад. Показала весь свой зад, а потом повернулась и сказала:

— Ну вот, золотко, постелено. Что-нибудь еще?

— Хорошо бы литров десять — двенадцать пива.

— Я принесу тебе. Только надо денег:

Я дал ей денег и подумал: плакали мои деньги. Потом затянул чудную сетку и решил заспать все это. Но толстая черная девка вернулась, я раздвинул сеть, мы сели и начали пить пиво и разговаривать.

— Расскажи о себе, — попросил я.

Она засмеялась и рассказала. Конечно, жизнь у нее была нелегкая. Не знаю, сколько времени мы пили пиво. В конце концов она забралась в постель и порадовала меня, как мало кто в жизни…

Проснувшись на другое утро, я вышел на улицу и купил газету. Все как есть в колонке местного знаменитого журналиста. Названо мое имя. Чарльз Буковски, романист, журналист, путешественник. Мы познакомились в небе, красивая дама и я. И она приземлилась в Техасе, а я улетел в Новый Орлеан по заданию газеты. Но прилетел обратно, милая дама поселилась в моей душе. Знаю только, что ее мать держит фотостудию.

Я вернулся в гостиницу, добыл бутылку виски и литров пять пива и наконец опростался — какой восторг! Наверно, подействовала статья.

Снова забрался в сеть. Потом позвонил телефон. Звонили через коммутатор. Я взял трубку.

— Вам звонят, мистер Буковски. Это редактор…. Желаете говорить?

— Да-да, — сказал я, — алло.

— Вы Чарльз Буковски?

— Да.

— Как вас занесло в такое место?

— Что вы хотите сказать? Здесь очень приветливые люди.

— Это самый скверный публичный дом в городе. Мы уже пятнадцать лет пытаемся его прикрыть. Что привело вас туда?

— Было холодно. Я зашел в первое попавшееся место. Приехал на автобусе, было холодно.

— Вы прилетели самолетом. Помните?

— Помню.

— Хорошо. Я имею адрес дамы. Сказать вам?

— Хорошо, скажите, если вы не против. А если не хочется, то Бог с ним.

— Все-таки не могу понять, что вы делаете в таком месте.

— Ну ладно, вы — вы редактор самой большой городской газеты, вы говорите со мной по телефону, а я живу в техасском публичном доме. Знаете, давайте плюнем на все это. Дама плакала или вроде того; у меня это засело в голове. Следующим автобусом я отсюда уезжаю.

— Подождите!

— Чего подождать?

— Я дам вам ее адрес. Она прочла статью. Она читала между строк. Она мне позвонила. Она хочет вас видеть. Я не сказал, где вы живете. Мы, техасцы, гостеприимный народ.

— Ага, был я вечером у вас в баре. Убедился.

— Так вы и пьете?

— Не просто пью, я пьяница.

— Не уверен, что надо давать вам адрес вашей дамы.

— Да пошло это все в жопу, — сказал я и повесил трубку.

Телефон зазвонил снова.

— Мистер Буковски, вам звонят, это редактор….

— Соедините.

— Слушайте, мистер Буковски, нам нужно продолжение этой истории. Масса читателей заинтригована.

— Скажите вашему автору, чтобы употребил фантазию.

— Разрешите узнать, чем вы занимаетесь для пропитания?

— Я ничем не занимаюсь.

— Просто разъезжаете на автобусах и доводите до слез молодых дам?

— Такое не каждому дано.

— Слушайте, я решил рискнуть. Я дам вам ее адрес. Сбегайте к ней, повидайтесь.

— А может, это я рискую.

Он дал мне адрес. — Объяснить вам, как найти дорогу?

— Не стоит. Публичный дом нашел, найду и ее.

— Что-то в вас мне не совсем нравится, — сказал он.

— Плюньте. Если барышня приветливая, я вам отзвоню.

Я повесил трубку…

Дом был маленький, кирпичный. Открыла мне старуха.

— Я ищу Чарльза Буковски, — сказал я ей. — То есть, простите, я ищу некую Глорию Уэстхевен.

— Я ее мать. Вы человек из аэроплана?

— Я человек из автобуса.

— Глория прочла статью. Она сразу поняла, что это вы.

— Отлично. И как мы поступим?

— Ах, входите же.

Я вошел же.

— Глория, — крикнула старуха.

Вышла Глория. Выглядела она хорошо, до сих пор. Очередная рыжая цветущая техаска.

— Заходите, пожалуйста, — сказала она. — Мама, извини нас.

Она провела меня в свою спальню, но дверь оставила открытой. Мы оба сели, вдалеке друг от друга.