Рассказы - [77]

Бриджуотер вздохнул.

— А мне кажется, истинного убийцу не найдут.

— Найдут обязательно, полиция не любит оставлять свободные концы. Кстати о свободных концах. Если чековая книжка при вас, сэр…

— Да, конечно, — Бриджуотер выписал чек Мартину Эренграфу на очень приличную сумму. На мгновение его ручка застыла над тем местом, где следовало поставить подпись. Возможно, он подумал о том, что платит деньги человеку, который вроде бы ничем ему не помог.

Но кто сможет узнать, какие мысли роились в голове Бриджуотера. Он подписал чек, вырвал его и с поклоном протянул адвокату.

— А что бы вы пили под телятину? — спросил он.

— Простите?

— Вы говорили, что «Нюи-сен-жорж» перебивает вкус телятины. Какое бы вы выбрали вино?

— Прежде всего, я не выбрал бы телятину. Я не ем мясо.

— Не едите мясо? — Бриджуотер, похоже, мог без труда умять целого барашка. — А чем же вы питаетесь?

— Сегодня вечером я буду есть запеканку из орехов и соевых бобов. Под нее отлично пойдет «Нюи-сен-жорж». А может, я отдам предпочтение доброй бутылке «Шамбертина».

«Шамбертин» и запеканка из орехов и соевых бобов остались лишь приятным воспоминанием, когда четырьмя днями позже охранник привел маленького адвоката в камеру, где его дожидался Эванс Уилер. Адвокат, в сшитом по фигуре темно-сером костюме, жилетке, голубой рубашке и галстуке цвета морской волны разительно отличался от своего клиента. Высокого, худого, словно молодой Линкольн, в полосатом комбинезоне и джинсовой рубашке. Клиент был в стоптанных кроссовках, адвокат — в начищенных туфлях из кордовской кожи.

Однако, отметил Эренграф, наряд этот был молодому человеку к лицу, даже пятна от реактивов на комбинезоне и заштопанный рукав рубашки.

— Мистер Эренграф, — Уилер протянул руку, — прошу извинить, что принимаю вас в столь неподобающей обстановке. Подозреваемых в массовом убийстве в хоромы не селят, — он печально улыбнулся. — Газеты называют случившееся преступлением века.

— Это ерунда, — отмахнулся Эренграф. — До конца века еще далеко. Но преступление, несомненно, очень серьезное, сэр, и собранные улики ставят вас в щекотливое положение.

— Потому-то я и хочу, чтобы вы были на моей стороне, мистер Эренграф.

— Это понятно.

— Я знаю вашу репутацию, сэр. Вы творите чудеса, а меня, судя по всему, может спасти только чудо.

— Вас может спасти специалист по затягиванию расследования. Если оно сильно затянется, возмущение общественности пойдет на убыль. А когда о вас почти что забудут, он заявит, что вы признаете себя виновным, но при совершении преступления вы не отдавали отчета в своих действиях. Упор на временное помешательство может сработать, по крайней мере, вам вынесут менее суровый приговор.

— Но я невиновен, мистер Эренграф.

— Я не в праве утверждать обратное, мистер Уилер, но я не уверен, что именно мне следует браться за вашу защиту. Я прошу большие деньги, но платят их лишь те клиенты, которых полностью оправдывают. Поэтому я берусь защищать далеко не всех.

— Только тех, кто может позволить себе ваши расценки?

— Не обязательно. Мне случалось защищать бедняков по определению суда. Один раз я добровольно предложил свои услуги поэту, у которого за душой не было ни цента. Но вот в чем обычно схожи мои клиенты: они могут оплатить мои услуги и они невиновны.

— Я невиновен.

— Охотно допускаю.

— И я далеко не бедняк, мистер Эренграф. Вы знаете, что я работал в «Трайдж корпорейшн», изготовителе «Дарнитола».

— Мне это известно.

— Вы знаете, что я уволился шесть месяцев тому назад.

— После того, как поспорили с работодателем.

— Мы не спорили, — возразил Уилер. — Я просто сказал ему, куда он может засунуть пару пробирок. Видите ли, я мог дать ему такой совет, хотя и не знал, воспользуется ли он им. В свободное от работы время я разработал оригинальный режим процесса полимеризации, позволяющий получить оксиполимер с уникальными характеристиками, стойкий к…

Уилер продолжал объяснять, к чему оказался стойким этот самый оксиполимер, а Эренграфу оставалось лишь гадать, о чем же толкует этот молодой человек.

— …Роялти за первый год использования предложенного мною процесса превысят шестьсот пятьдесят тысяч долларов в год. И мне сказали, что это только начало.

— Только начало, — эхом откликнулся Эренграф.

— Я не стал устраиваться на работу, потому что в этом уже не было никакого смысла, и не поменял образа жизни, поскольку меня и так все устраивает. Но я не хочу провести остаток дней в тюрьме, мистер Эренграф, и не хочу получить свободу с помощью каких-то юридических уловок: ненависть соседей мне ни к чему. Я хочу, чтобы меня полностью оправдали, и ради этого готов на любые расходы.

— Разумеется, готовы, — покивал Эренграф. — Другого и быть не может. В конце концов, дорогой мой, вы же невиновны.

— Абсолютно верно.

— Хотя, — Эренграф вздохнул, — доказать вашу невиновность будет непросто. Улики…

— Не в мою пользу.

— Да уж. В вашей мастерской найден наполовину пустой контейнер с сидонексом. Вы, правда, заявили, что раньше его и в глаза не видели.

— Именно так.

Эренграф нахмурился.

— А может, вы купили сидонекс, чтобы избавиться от грызунов. Крысы доставляют столько хлопот. Вы понимаете, крысы в подвале, белки на чердаке…