своего старого дома, а следом за ним вышла его жена-старуха, закутанная в зелёную шаль, а за ней сыновья, зятья, невестки и внуки, а следом городской раввин, кантор синагоги, казначей с управляющим и много других уважаемых людей, и все с посохами в руках.
Свистнул мальчишка быкам, напряглись они, и дрогнула телега со всем грузом на ней, и двинулась. И пошла толпа за телегой, увеличиваясь с каждой улицей. Вот богачи городские, вот старики, вот управляющие и просто горожане. А с ними мастеровые и лавочники, извозчики и мясники, грузчики и шорники, учителя и молодёжь, и просто зеваки, провожающие весь этот караван. И шли они медленно-медленно, пока не добрались до окраины. И везде люди: и вокруг, и в домах у окон — все смотрят вслед телеге. И будет это утром летнего месяца Ава, месяца, в котором не веселятся, а поминают сынов израилевых погубленных и Храм разрушенный, а вскоре будут читать «Сжалься над народом моим» и вспоминать, как стало еврею изгнание вечным, и да не забудется ничего. И всё помнят в толпе провожающей. Поднялась тоска поколений многих и заполнила души людские, и стремились сердца их, как одно, туда — в ту крошечную страну восточную, куда один из них уходит сегодня. И забыли они о делах своих, и о домах своих, и о скарбе. И стояли люди на городской окраине, башмаки на ногах, шапки на головах, рубахи на плечах, посохи в руках… И да услышат они весть глашатая: пришёл Мессия!.. И да пойдут они в вместе с Иегошуа в ту страну, оставляя за собой дома и пожитки свои!..
И свистнет ещё раз мальчишка, и с трудом взберутся старики на телегу, и тронутся быки. А в сердцах людских вокруг стоящих — боль и тоска великие. И взмолился я, который день сдерживающий чувства свои и желание страстное взойти в Землю Израилеву с людьми этими! Взмолился я Господу, чтоб превратил Он меня в маленького любимого внука Натана!.. И чтоб не расставался со мной никогда!.. И чтоб взял меня с собой в Святую Землю!.. И с трудом стоял я на ногах из-за бури, бушевавшей в сердце моём.
Ещё мгновенье, ещё одно, — всё ещё верил я — и случится Чудо! И вспрыгну я на телегу, и уеду с ними…
И очнулся я стоящим в стороне, а телега с Иегошуа-Натаном уж едет… И не мог я больше душу сдерживать и закричал изо всех сил: «Забери меня, дорогой дядя Натан с собой в Землю отцов наших!.. А не возьмёшь — я умру!..» И поток слёз хлынул из глаз моих. И плакал я, и плакали вокруг, и плакали все…
Сион, прими с миром узников своих!
