Расскажу вам сказку - [23]
Пять прославленных профессоров все, как один, высовываются из окошка кареты и кричат кучеру:
— Немедленно поворачивай лошадей и что есть духу гони в Дублин! — откидываются назад и падают без сознания в объятия друг друга.
Когда, придя в себя, они поняли, что находятся в безопасности на корабле, плывущем в Англию, они вытащили свои записные книжки и записали:
В одной миле от бесподобной и величайшей Мангретской школы даже дорожные каменотесы не желают объясняться иначе, как на языке сверхученой премудрости. Таким образом, мы, совершив своевременное бегство, спасли от вечного позора чистое имя и славу нашей гордости — университета Оксфордского.
В старину говорили:
Три вещи не должны притупляться: шпага, лопата и человеческая мысль.
Пинам, Панам, Мара-Фанам и Каллиах-Аранам
В глупых историях Нуала Мак Класки иногда можно отыскать здравый смысл, если покопаться в них поглубже. Но так как копаться мы не желали (мы и так докопались до большего, чем нам бы хотелось), а со здравым смыслом мы просто не знали, что делать, рассказ Нуала о Пинаме, Панаме, Мара-Фанаме и Каллиах-Аранаме для нас, безрассудных босяков, был одновременно «и наукой, и развлечением», как говорит лиса, забравшись в курятник.
Пинам, Панам, Мара-Фанам и Каллиах-Аранам владели одним пшеничным полем.
Когда пшеница поспела…
— Она моя! — сказал Пинам.
— Нет, моя! — сказал Панам.
— К черту вас обоих, она моя! — сказал Мара-Фанам.
— Пропади вы пропадом, все трое, она моя! — сказал Каллиах-Аранам.
И они отправились решать эту тяжбу к лорду, владельцу поместья. И тот велел им разделить поле по бороздам и взять всем поровну, чтобы вышел справедливый дележ.
Они вернулись домой и сделали, как было сказано. Но вот те раз! Когда они разделили все борозды поровну, осталась одна лишняя.
— Она моя! — сказал Пинам.
— Нет, моя! — сказал Панам.
— К черту вас обоих, она моя! — сказал Мара-Фанам.
— Пропади вы пропадом, все трое, она моя! — сказал Каллиах-Аранам.
И они снова отправились решать свою тяжбу к лендлорду. И тот велел им разделить борозду на копны.
Они снова вернулись домой и сделали, как было сказано. Но вот те раз! Когда они разделили все копны поровну, осталась одна лишняя.
— Она моя! — сказал Пинам.
— Нет, моя! — сказал Панам.
— К черту вас обоих, она моя! — сказал Мара-Фанам.
— Пропади вы пропадом, все трое, она моя! — сказал Каллиах-Аранам.
И они опять отправились решать свою тяжбу к лендлорду. И тот велел им разделить копну на снопы.
Они вернулись домой и сделали, как было сказано. Но вот те раз! Когда они разделили все снопы поровну, остался один лишний.
— Это мой! — сказал Пинам.
— Нет, мой! — сказал Панам.
— К черту вас обоих, он мой! — сказал Мара-Фанам.
— Пропади вы пропадом, все трое, он мой! — сказал Каллиах-Аранам.
И они отправились решать свою тяжбу к лендлорду. И тот велел им разделить сноп по колоскам.
Они вернулись домой и сделали, как было сказано. Но вот те раз! Когда они разделили все колоски поровну, остался один лишний.
— Это мой! — сказал Пинам.
— Нет, мой! — сказал Панам.
— К черту вас обоих, он мой! — сказал Мара-Фанам.
— Пропади вы пропадом, все трое, он мой! — сказал Каллиах-Аранам.
И они отправились решать свою тяжбу к лендлорду. И тот велел им разделить колосок по зернышкам.
Они вернулись домой и сделали, как было сказано. Но вот те раз! Когда они разделили все зернышки поровну, осталось одно лишнее.
— Это мое! — сказал Пинам.
— Нет, мое! — сказал Панам.
— К черту вас обоих, оно мое! — сказал Мара-Фанам.
— Пропади вы пропадом, все трое, оно мое! — сказал Каллиах-Аранам.
И они отправились решать свою тяжбу к лендлорду, а зернышко прихватили с собой. Лорд взял зернышко и сказал:
— Следуйте за мной!
И он отвел всех четверых к реке, к тому месту, где были страшные водовороты, и бросил зернышко в воду.
Все четверо нырнули за ним и пропали.
Таков был конец Пинама, Панама, Мара-Фанама и Каллиах-Аранама.
В старину говорили:
Дом сгорел, зато крыша цела.
Почтенный лорд-мэр и почтеннейший хозяин трактира
В кончике мизинца простого бедняка с Донеголских гор, жившего в давно прошедшие времена, было больше мудрости, нежели сейчас у большинства наших самых известных философов или законников.
Звали этого бедняка Темный Патрик.
Не толстые тома в дорогих переплетах сберегли для потомков его историю и образцы его мудрости. Нет, их сохранили сердца людей.
Лучше всех и с удивительной достоверностью рассказывал истории о Темном Патрике Фиоргал О'Галлехор. Тот самый Фиоргал О'Галлехор, который всю свою жизнь провел под шум ревущего, рычащего, бурлящего, бегущего, ниспадающего, несущегося, бешеного водопада Хвост Серой Кобылы, что стремглав падает с высоты в тысячу футов в долину Эйни из трех горных озер Лугэй Мора. Мы могли бы услышать от него и замечательную историю о суде Темного Патрика.
Однажды — а случилось это давным-давно, еще во времена Темного Патрика, — вся Ирландия словно раскололась надвое по случаю самого обыкновенного спора, возникшего в Дублине. Начался он между двумя закадычнейшими друзьями, каких только знал этот славный город, — между почтенным лорд-мэром и почтеннейшим хозяином трактира «Голова».
